– Думаю, эти славные ребята не так плохи, как вы о них думаете, – в очередной раз заступился за нас весельчак-совладелец. – К чему подобные выпады? Да-да, я помню, что персонал всегда должен находиться в тонусе, но все же стоит ли вот так, сразу…

– Прошу прощения, – обернувшись к нему, чуть поклонился Аристарх Лаврентьевич, а после сообщил нам: – Речь не о вас. Дождаться извинений или, того хлеще, похвалы, персоналу от меня если и не невозможно, то очень трудно. Говорю открыто и ни капли того не стесняясь. И дело не в том, что я тиран или самодур, просто обладаю очень большим опытом в гостиничном деле и знаю, сколько ошибок и неприятностей вы еще мне принесете. Да-да, именно так. Потому что за все ваши промахи и провинности перед постояльцами придется отвечать не вам, а мне. А их будет очень, очень много.

– Постояльцев? – усмехнулась шустрая брюнетка, скрестившая руки на груди.

– Промахов и провинностей, – лицо старика озарила радостная улыбка, – и за каждую из них придется отвечать. Наш отель, как вы, должно быть, уже догадались, совсем непрост, потому на простые наказания, такие как денежный штраф, понижение в должности или лишение каких-то преференций вам рассчитывать не стоит, за каждую оплошность вы расплатитесь валютой особого толка. Но об этом – позже. Сейчас рассмотрим структурные вопросы.

– Какой вредный дедушка, – шепнула мне Инна. – Фу!

Какой есть, другого не будет. Но, чую, горячего с этим хрычом мы впрямь хлебнем сполна.

– Повторю: вас тридцать, – повысив голос, рявкнул управляющий. – Нам столько коридорных ни к чему. В отеле пять этажей, на каждое крыло отведено две штатные единицы. Итого – всего двадцать сотрудников. И сразу, предвосхищая вопрос о выходных, болезнях и прочих отговорках, объясняющих ваше отсутствие на работе, – их попросту нет. Болеть по ряду объективных причин, указанных ранее, у вас не получится, в выходные ходить все равно некуда. Более того, любому из вас запрещено покидать отель без особого на то разрешения, а оно дается исключительно по служебной надобности.

– Кажись, я поняла, о какой лотерее шла речь, – сообщила мне Инна тихонько. – Будут отделять чистых от нечистых.

– Это ясно, – кивнул я. – Вопрос в другом – куда отправятся десять нечистых?

– Потому сегодня вы в первый и последний раз поучаствуете в общей жеребьевке, которая покажет, насколько крепка ваша удача и легка рука, – тем временем продолжил свои речи Аристарх Лаврентьевич. – Почему в последний? Потому что в будущем подобные массовые мероприятия нам не понадобятся, так как вы сами каждую неделю будете решать, кто из вас работает с гостями, а кто занимается другой, куда менее приятной работой.

– Что-то вроде голосования, как в реалити-шоу? – оживился логист Вадим. – Да?

– Нет, – моментально ответил ему старик, – работа. Все и всегда определяет работа и отношение к ней. Кто работал на совесть, душу в дело вкладывал, ошибок не допускал – остается на своем этаже. Ну а лентяи и раззявы… Они тоже получают то, что заслужили, а их место занимают новые сотрудники, доказавшие за неделю, что они подобного повышения достойны.

– Может, имеет смысл подать им информацию более наглядно? – лениво предложил Анатолий Анатольевич. – Так проще.

– Разумеется. – Управляющий подошел к той двери, на которую многие поглядывали с затаенным страхом, и сдернул кусок ткани с висящей рядом с ней большущей черной доски, на которой кто-то заранее расчертил некую таблицу. – Вы все здесь. Да подойдите, посмотрите. Разрешаю.

И правда, разделов оказалось пятнадцать, каждый начинался со сдвоенных через слеш имен, а далее шли пустые графы. Очень много пустых граф. Не меньше полусотни.