Саймон облегченно вздохнул, когда вошла Лиз, чтобы передать ему записку. Но радость была кратковременной: «В приемной миссис Шоу. Говорит, что должна Вас видеть».

Его бывшая супруга, стоя в приемной, хлопала ресницами перед бившим копытом и кокетливо приглаживающим волосы Джорданом, все знали о его привычке шарить рукой под столом на званых ужинах, привычке, по поводу которой Кэролайн с Саймоном отпускали шутки, когда еще могли шутить. Его прозвали «ценителем ляжек» и старались не сажать рядом с женами клиентов.

– Хэлло, Кэролайн. Как дела?

Она перестала хлопать ресницами и убрала с лица улыбку.

– Хэлло, Саймон.

Джордан сразу вспомнил о каком-то срочном деле.

– Рад был тебя видеть, старушка. Мне надо бежать.

Выстрелив на прощанье запонками, он неторопливо направился к лифту.

– Может быть, пройдем в кабинет? – И мимо тактично отвернувшейся Лиз Саймон проследовал за длинными ногами в короткой юбке, закрыв за собой дверь.

– Выпьешь что-нибудь?

Высокомерное покачивание головой.

– По мне, слишком рано.

Пожав плечами, Саймон подошел к стоящему в углу небольшому бару. Раздумывая, поглядел на виски и, вздохнув, налил «Перье». Кэролайн устроилась на дальнем конце кожаного дивана и задымила сигаретой, короткими, неглубокими затяжками, встряхивая головой всякий раз, когда выпускала дым.

– С чего это ты закурила?

– Сплошное расстройство. Каждый день эти строительные подрядчики, черт бы их побрал.

Наманикюренным ноготком стряхнула пепел. Цвет лака в точности совпадал с цветом губной помады. К туфлям из крокодиловой кожи подобрана такая же сумочка. Темно-коричневый тонкий шерстяной костюм оттенял более светлые каштановые волосы, а шелковая блузка гармонировала с голубизной глаз. Саймон подумал, что у нее было трудное утро, чтобы одеться будто к церемониальному обеду в «Сан-Лоренцо», да еще перед этим высидеть у парикмахера. К своему удивлению и удовлетворению, он обнаружил, что больше не находит ее привлекательной.

– Итак? – начал Саймон, присаживаясь на другом краю дивана.

– Я подумала, что будет порядочнее встретиться лично, чем общаться через адвокатов.

– Мы уже общались через адвокатов, – заметил Саймон, отхлебывая из стакана. – Забыла? Или показать счета?

– Я хочу как лучше, Саймон, – вздохнула Кэролайн. – Не хватай меня за горло. – Взглянув на него, натянула юбку, почти прикрыв колени. – Не думай, что можно хватать за что-нибудь еще.

– О’кей, будем благоразумны.

– Это все дом. Никто не укладывается в сметы, ни один из них. Драпировки, покраска, кухня – боже мой, кухня! – сплошной кошмар. Ты не представляешь.

– Похоже, как и в прошлый раз.

Кэролайн, раздавив, загасила сигарету.

– Совсем не смешно. За каждую мелочь берут больше, чем говорили. Понимаешь, намного больше. – По удивленно раскрытым глазам Саймон понял, что, как всегда, пойдут преувеличения. – А теперь все требуют платить.

– Что поделаешь, – вздохнул Саймон, – это одна из их не вызывающих удовольствия привычек. – Интересно, долго ли ждать, прежде чем она назовет сумму, прежде чем натянутая вежливость сменится угрозами, слезами и истерикой? Им овладело странное безразличие. С тех пор как они разошлись, все это повторялось десятки раз.

Кэролайн приняла его спокойствие за согласие и улыбнулась. У нее и вправду красивые зубы, подумал Саймон, ровные, с безукоризненными коронками, поставленными за двадцать пять тысяч долларов одним разбойником в Нью-Йорке.

– Я знала, что самое лучшее – прийти самой. Знала, что ты поймешь.

– Сколько?

– Ну, затрудняюсь сказать точно, потому что еще одна-две…