- Что вынудило их поступить на службу вашему Королю? – спросил Чародей.

- Жажда славы и богатства, - усмехнулся шедший впереди. Кирилл не видел лица эльфа, но не сомневался в том, что его улыбка сочится презрением и высокомерием.

- Сейчас этот народец только и способен, что таскать фонарики, с которыми не расстаются в своих лесах. Перелетать с камня на камень, - продолжал разглагольствовать дроу, - освещать дорогу приближенным Короля. Но как только высохнут и отвалятся их никчемные крылья, они станут леприконами! Получать доступ к сокровищам, хранящимся в недрах гор. Будут вечно перебирать каменья, пересчитывать слитки, сортировать самоцветы, оценивать чистоту алмазов.

- Работа немалая, - пробормотал Кирилл, - но зачем им это? Ведь сокровища гор для них чужие. Принадлежат вашему Королю!

- Верно, - идущий впереди дроу оглянулся, посмотрел на Чародея с любопытством, - ты все правильно понял! Но для того, кому никогда не удастся стать хозяином сокровища, одно прикосновение к нему – уже огромная радость! Перебирая камни, леприконы чувствуют сопричастность к владению ими. Так в вашем мире кассир банка чувствует себя богачом, пересчитывая чужие деньги.

- Откуда тебе известно, что и как происходит в мире людей? - заинтересовался Кирилл, забыв о проблемах фейри и леприконов.

- Известно! – голос эльфа стал сухим и недовольным, словно он, подавшись непонятному желанию, наболтал лишнего.

Крохотных фонарщиков, перепархивавших с одного выступа в стене подземелья на другой, становилось все больше и больше. Проход расширился и сверкал, словно его украсили новогодней гирляндой.

Шедший впереди дроу резко остановился. Кирилл, отстающий всего на пару шагов, едва не налетел на него, но успел вовремя «притормозить».

Тёмный эльф шагнул в сторону, словно пропуская Чародея вперед. Указал рукой куда-то вглубь прохода:

- Дальше иди один! Тебя уже ждут, - добавил с ноткой обиды в голосе, - а нас не приглашали!

Проходя мимо, Кирилл заглянул в лицо дроу. Плотно сжатые губы, нахмурены брови явно говорили о том, что эльф не доволен решением своего повелителя.

«Ну что же, - незаметно усмехнулся Чародей, - нужно взять это проявление отрицательных чувств на заметку. При случае – воспользоваться», - и зашагал вперед.

Камень, загораживавший проход, отъехал в сторону.

Переставший взгляду зал словно уходил в бесконечность, настолько он был огромен. Уже не было видно фейри с фонариками. Стены зала сверкали и переливались, источая мягкий свет. Где-то там, на высоком постаменте, возвышался трон, на котором, приложив старания, можно было рассмотреть сидящего мужчину.

Кирилл сразу понял, кто перед ним, и, стараясь не убыстрять шаг, двинулся к трону. Он смотрел прямо перед собой, но все же боковым зрением успевал отметить обстановку и декор зала.

Впрочем, назвать предметы интерьера зала обстановкой было сложно. Кроме самого трона, который без ложной скромности, можно было назвать драгоценностью, настолько он был вычурным, украшенным резьбой по камню, усыпанным самоцветами, в зале, слева от трона, стояло не менее изысканное огромное венецианское зеркало, отражавшее переливы камней на стенах и троне.

Кирилл понял, что это и есть так называемое «средство связи» Короля тёмных эльфов. Но ничего, кроме отблеска драгоценностей, в зеркале не было, а потому, Чародей, слегка скосив глаза, посмотрел на стену справа.

На стене висела картина в такой же, как и все в этом зале, усыпанной камнями раме. Картина, на которой был изображен мужчина, показавшийся Кириллу чем-то знакомым.