Перед выходом я выскальзываю на балкон и оглядываю двор. Внимательно сканирую пространство, чтобы избежать новой встречи с бывшим. Но его не видно. Надеюсь, он понял, что я никак не настроена на воссоединение, а его место рядом со мной давно занял другой мужчина.

Я спускаюсь на лифте, иду на парковку, пока выезжаю из двора, мысленно вспоминаю все, что должна сделать сегодня. Первым делом по дороге звоню знакомой, которая работает в турагентстве, и прошу забронировать два билета на авиарейс. Пока стою в пробке, достаю из сумочки ежедневник, где указана дата и название отеля, нахожу его в поисковике и бронирую два номера-люкс, не жалея денег Вересова и на себя.

— Привет, Леон у себя? — прохожу в приемную, здороваясь с Ниной. Она поднимает на меня взгляд.

— Да, он… — договорить она не успевает, дверь в кабинет Вересова открывается пинком, и на пороге появляется злой как черт мой начальник.

Он обводит хмурым взглядом пространство, он явно зол и недоволен.

— Кто отправлял документы в «Оникс»? — едва сдерживая себя, спрашивает он.

Мы с Ниной переглядываемся. Тон Леона не предвещает ничего хорошего.

— Кажется, я… — прочищая горло, произношу я, но не понимаю, что не так. — Я что, перепутала документы и не то отправила? — задерживаю дыхание. Хоть бы это было не так, я по нескольку раз все перепроверяла и почти уверена, что курьеру передала именно те документы.

Леон делает шаг вперед, его взгляд выражает абсолютную злость. Он нависает надо мной, словно ястреб, ноздри его раздуваются с каждым выдохом.

— Уволена, — одно слово, тихое и угрожающее, но звучит словно приговор.

Я сглатываю вставший поперек горла ком. Во все глаза пялюсь на него и не могу понять, он шутит или серьезно. Да что вообще случилось?

— Прости, что? — смотрю на него с недоумением.

— Ты уволена, Ксения! Что неясного? Я, кажется, предупреждал тебя на этот счет! — кричит мне в лицо, да так громко, что я вздрагиваю.

От такого отношения к себе со стороны Леона, да еще и на глазах посторонних людей, мне хочется расплакаться. Что я сделала не так? Почему у него такая реакция?

— Но почему?.. — смотрю на его разъяренное лицо, дыхание обрывается, руки дрожат. Чувствую опасность, исходящую от него. Он меня пугает. Такого Леона я еще не видела. Хотя нет, вру, видела. Когда он уволил весь рекламный отдел одним махом.

— Потому что только что мне позвонила какая-то пожилая женщина, которая нашла конфиденциальный договор с «Оникс» на помойке! — рявкает он.

— Что? Это шутка? Уверена, это какая-то ошибка.

Леон не отвечает. В последний раз окидывает меня гневным взглядом, резко разворачивается, заходит в свой кабинет и с грохотом закрывает дверь. Я так и остаюсь посреди приемной, не в силах пошевелиться. Перед глазами все поплыло. То ли от слез, то ли от нахлынувших эмоций. В висках запульсировало.

— Не волнуйся, Ксюш, у Леона Анатольевича частые перепады настроения. Все уже привыкли, ты просто мало времени у нас еще работаешь. Через час остынет, — вздыхает Нина, смотря на меня с сочувствием.

— Да, конечно, остынет, — хмыкаю я, едва сдерживая слезы. — Пойду я.

Я выхожу из приемной и быстрым шагом добираюсь до лифтов. Никого и ничего перед собой не замечаю. Меня трясет от негодования, обиды и несправедливости. Леон вел себя так, словно я лично выбросила эти чертовы документы, а не отправила их курьером. Может, это вообще неправда, и никто ничего не находил, но виноватой, конечно же, меня сделали.

К счастью, в лифте кроме меня никого нет, и я могу немного дать волю эмоциям. Смотрю на свое отражение и пытаюсь вытереть слезы и поправить макияж.