— Как Алия? — спросил Аслан.

— А что с Алиёй?

— На твоём дне рождения она была выше всяких похвал. Твоя дочь выросла красавицей, Карим, а от красоты бывает много проблем. Особенно с её характером.

Я попытался вспомнить день рождения и поведение дочери. Ничего из ряда вон. Признаться, я не помнил, в чём она была. Зато хорошо помнил претензии Мадины и застывшую в дверях Яну. Её испуганный взгляд, скромное платье и закрытые туфли. Тяжело вздымающуюся грудь и лёгкую дрожь.

Коньяк пах шоколадом, вкус был приятный, округлый и полный, как вкус губ моего подарка. Разве что губы пьянили сильнее.

Слова Аслана заставили опять подумать об Алие. Пожалуй, стоит ограничить и её расходы. Ради её же блага. И послать кого-нибудь из своих людей проверить круг её общения.

— Может, всё-таки в зал? — снова предложил Аслан. — Сегодня выступают хорошие девочки.

— Разве ты держишь плохих? — усмехнулся.

Аслан хмыкнул в ответ. Взял бутылку и горлышком показал на дверь.

— Пойдём, — сказал он. — Тебе нужно расслабиться.

— В прошлый раз ты считал так же.

— И был прав, согласись.

Блюз сменился другой музыкой. Запахи стали пряными, свет — приглушённым. Пока мы шли, Аслан отдал приказ принести напитки и закуски. Если бы в тот вечер я не приехал в клуб, Яна бы досталась кому-то другому.

Эта мысль появилась внезапно и пронеслась, как огненный шар. Хрен она кому другому достанется. Раз так случилось, значит, это предначертано судьбой. И если будет не сын, а ещё одна дочь… Да, пожалуй, я не против.

Карим

Светофор мигал жёлтым. Остановившись на развилке, я выбирал, куда свернуть. До дома ехать было дальше, но там меня ждали дочь и жена.

Презрительно усмехнулся и свернул в другую сторону. Чёрта с два меня там ждёт дочь, жена — тем более. Насажал деревьев, отгрохал дом, только это ни к чему не привело. Дочь выросла без меня, а чтобы избавиться от Мадины, денег бы дал.

До квартиры домчал быстро. Дороги были свободные, летящие по встречке машины били по глазам дальним светом. На пару минут я почувствовал себя зелёным пацаном, впереди у которого вся жизнь. Отец нас с братьями не баловал. Хочешь жить хорошо — заработай. И мы, блядь, работали. Никто не жаловался, даже сестра. Помогала матери, училась и накрывала на стол, когда мы возвращались вечером.

На углу дома светилась вывеска ночной забегаловки. Рядом с ней — ювелирного магазина. Три часа ночи! Кто-то покупает бриллианты в это время?!

Притормозил, губы искривились сами собой. Я вышел из машины. Дверь была заперта, угрюмый охранник смерил меня взглядом через окошко и пропустил внутрь.

Коньяк был не к месту. Совсем, мать его. И без этого башка гудела.

— Мне нужно что-нибудь для женщины, — сказал улыбнувшейся продавщице.

— Что именно? У нас большой ассортимент. Есть кольца, серьги…

— Да плевать мне, что у вас есть. Я сказал, что-нибудь для женщины.

Прошёлся взглядом по переливающимся блестящей ерундой витринам. Подумал о серёжках, которые сегодня блестели в ушах Мадины, и о тех, которые были на Янке. Маленькие дешёвые гвоздики.

— Для девушки, — сказал сдержаннее. — Что-то красивое.

— Хорошо. — Продавщица опять улыбнулась. — Я вам покажу, а вы выберете.

Я кивнул. Ни к чему был коньяк. Точно ни к чему.

На витрине одна за другой появились несколько коробочек. Охранник сверлил меня взглядом, девица за прилавком щебетала, камни в благородном металле блестели.

У неё голубые глаза и светлые волосы. И лак на ногтях бледно-розового цвета. Кивнул на пару коробочек и достал карточку.

— По цене…

— Пробивайте, — приказал. — И ещё вот эту подвеску. Которая как капля. Цепочку к ней тоже. Можете не упаковывать, просто сложите в пакет.