Но стук в дверь прерывает ставшую пикантной ситуацию. Створка медленно приоткрывается и Тавицкий убирает руку от моей груди. Краснею, словно меня ловят на чем-то интимном.

- Григорий Викторович? - в проеме показывается шикарная, яркая блондинка.

- Ольга!

Мой доктор откашливается.

- Я помню про Михайловых, - его голос кажется каким-то строгим, сухим. - И в следующий раз, пожалуйста, уточни, есть ли у меня пациент.

Девушка не без эмоций хлопает дверью. Я прямо слышу, как её злость выплескивается через громкие удары каблуков о плитку пола.

Когда Тавицкий возвращается ко мне, его взгляд снова сосредоточен и полон профессионализма.

- Коллега, - зачем-то уточняет. - Знаешь, это неправильно отвлекать по личным делам.

Да, явно коллега. Я успела заметить белый халат. И теперь мне вдруг становится жутко неуютно. Да на него тут, похоже, очередь. Это можно понять: ведущий гинеколог города, хозяин огромной частной клиники...

В горле встает горячий ком.

К тому же, такой привлекательный мужчина. Попробуй соответствовать ему. Григорию Викторовичу куда больше подошла бы вот эта Оля, шикарная большегрудая блондинка, профессионально накачанная гиалуронкой и ботоксом. 

Мой же естественный второй размер и природная красота меркнут перед ухоженностью и чудесами косметологии.

Теперь мне ясно, почему Григорий Викторович даже не взглянул на то, как я раздевалась. Он окружен куда более интересными женщинами в клинике. 

Какая же я глупая! Прикосновения отца подруги кажутся сейчас лишними. Но по-прежнему обжигающими. 

- Мне показалось... - вдруг начинает он.

- Вы просто лучший специалист в городе! - выдыхаю, еле сдерживая желание обвить его талию руками и прижаться к подтянутому торсу.

Только не смей говорить, что заметил мою готовность застонать, когда твой палец коснулся вершины правого соска. Я провалюсь в бездну, если это услышу, поэтому продолжаю врать:

- И я пришла… пришла… Я очень хотела выяснить… Боли в груди… может ли это быть… наследственным. У моей бабушки был… Рак! И она умерла… И я сама… по учебнику для старших курсов… пальпировала.

Ты будешь гореть в аду, Эва.

Моя бабушка еще жива и даст фору всем пенсионерам в своей деревне.

Григорий Викторович неожиданно кивает.

- И очень правильно, что обратилась к специалисту.

Он разворачивается спиной и указывает мне на кушетку у аппарата УЗИ, застеленную синей пеленкой.

- Меня беспокоит одно образование. Под левым соском.

Проглатываю ком, а врач тем временем ещё раз кивает на кушетку.

Стараюсь теперь закрыть от него грудь, хотя умом-то понимаю: скрывать уже нечего. Григорий Викторович только что едва не довел меня до оргазма. В трусиках до сих пор мокро.

Неловко ложусь и не знаю, куда деть руки-ноги.

Он выдавливает гель мне на грудь и ставит датчик. От его нечаянных прикосновений по коже как будто бежит электрический ток. Свожу ноги, потому что опять чувствую приятное напряжение между ними. Надеюсь, он этого не видит.

Быстрей бы кончилась эта пытка.

Григорий Викторович смотрит в монитор и мягко водит датчиком по мокрым соскам.

Теперь я уже совершенно бесстыдно закусываю губу от осознания - я почти голая и совершенно беззащитная перед ним. Я к своему стыду хочу его до помутнения сознания, до ужаса.

- Студенты иногда надумывают себе всякого, - вдруг прорывается сквозь пелену дурмана его бархатный баритон. - Ты ведь из медицинского?

- Угу, - мычу. Слов просто не находится.

Кристина же не раз говорила ему, что мы однокурсницы! Но Григорий Викторович, видимо, не придал значения этой информации.

- Но мне кажется ты… Бабушка правда умерла от рака?