Одной рукой Димин отец перехватывает мое запястье, второй сдергивает рулон бумажных полотенец со столешницы и, отмотав, подкладывает под кровоточащий палец.

- Садись, - говорит строго, но не по-злому, и слегка подталкивает меня к стулу. - Ты очень бледная. Где у нас лежат медицинские принадлежности? Бинты, лейкопластыри?

От его спокойного ровного тона я начинаю понемногу приходить в себя и, рухнув на стул, тычу здоровой рукой в верхний ящик кухонного гарнитура:

- Жестяная коробка из-под конфет, - и на недоуменный взгляд Молотова поясняю: - Я ее с собой из Рязани привезла.

Ну а чего? У нас дома всегда лекарства в таких хранятся.

- А хлоргексидин есть в ванной.

Молотов покидает кухню и секунд через тридцать возвращается с нужным флаконом в руках и упаковкой ватных дисков «Русалочка».

Опускается передо мной на корточки, так что стрелки на его брюках натягиваются, а лицо находится на одном уровнем с моей грудью, и обхватывает руку.

От его горячего прикосновения меня прошибает озноб и все тело покрывается мурашками. Точно у него феромоны. Ох уж эти грязные парфюмеры.

- Больно? - негромко уточняет Молотов, прикладывая смоченный ватный диск к моему пальцу. - Ты дрожишь.

Я и правда дрожу. И даже дыхание затаила, чтобы его не нюхать. Еще бы глаза закрыть, чтобы не видеть, какие у него большие ладони и густые черные ресницы, но это будет, наверное, подозрительно выглядеть.

- Немного, - мой голос похож на шуршание сухих листьев, которые прохожие топчут в парках. Охрипла я что-то.

- Придерживай вату. Я сейчас перебинтую.

Каждый раз, когда его пальцы задевают мои, меня снова и снова бьет током. Я уже и про кровь, и про боль забыла, потому что испытываю странное желание, чтобы эта перевязка не заканчивалась. Пусть мой палец будет похож на разжиревшую мумию, но я хочу подольше ощущать на себе заботу.

- Ну вот и все, - заключает Молотов и, затянув белый марлевый бантик, поднимает на меня глаза. - Если будет кровить, нужно будет съездить в травмпункт.

Надо его поблагодарить, но все слова куда-то делись, и я просто на него смотрю. И он тоже смотрит. На мой рот. В животе становится горячо, и я жалею, что не надела лифчик, потому что соприкосновение футболки к соскам ощущается как наждачная бумага.

- Спасибо, - выдавливаю я и прячу перебинтованный палец за спину. - Я пойду собираться.

Молотов кивает и поднимется на ноги. Лицо беспристрастно, брюки удивительным образом не помялись.

- Мне тоже нужно ехать. Диме передай, что я к нему ближе к вечеру заеду.

Я бормочу: «Угу» уже после того, как он покидает кухню. В голове творится полный кавардак, а дыхание так и не может прийти в норму. Продержаться еще четыре дня, а потом нужно поговорить с Димой о том, чтобы на время визита его отца поискать отдельное жилье. Плохая это идея - жить с Молотовым под крышей одного дома.

16. 16

Юля

- Ну и как тебе живется с секси-папочкой? - спрашивает Маринка, когда в перерыве между лекциями мы бредем в университетскую столовую. - Он тебя не обижает? Не домогается?

- Ты чего несешь? - вскидываюсь я, ощущая, как начинают гореть уши. - Он взрослый серьезный мужчина и к тому же отец Димы.

- Прежде всего, он красивый, сексуальный и богатый мужик в самом расцвете сил. А ты думаешь, он с ровесницами, что ли, со своими спит? Для таких, как Молотов, те, кто старше двадцати пяти, уже не котируются. Так что ты и я - для него самое то. Но так как ты занята его сыном, то остаюсь только я.

Я знаю, что подруга любит потрепать языком, и обычно меня это забавляет, но сейчас ее тирада вызывает лишь раздражение. Словно Молотов - злой дракон, которому каждый месяц нужно подкидывать в пасть свежее мясо. И пусть характер у олигарха не сахарный, но не настолько он примитивен, как хочет представить его Марина.