Невыносимо. Всё было именно так — невыносимо.

Нужна ли мне та правда? Кто я без него?

Взгляд вернулся к мужу. Игорь… Кареглазый брюнет с волевым подбородком опустошал тарелку с моей лазаньей и выглядел… моим. До одури моим Игоряшей, которого я безумно полюбила многие годы назад. В тёмной футболке и широких штанах — такой родной, привычный и домашний, что аж слёзы к глазам норовили подступить. Да, мои чувства к нему несколько изменились, стали спокойнее и трепетнее, не такими, какими были ещё два года назад, до появления Ванюши. Я по-прежнему его любила. По-прежнему его хотела. Просто чуточку иначе. Спокойнее. Глубже. Осознанней, что ли.

Просто, если Игорь мне изменяет… то никому вообще в этой жизни верить нельзя! Нельзя так думать о своём муже. Просто нельзя. Мы столько вместе пережили, чего только с нами ни случалось… Да не мог он! Это всё глупости и мои фантазии. Необоснованные!

— Эх, где бы себе такую Катюху найти, — театральное заявление Егора вывело меня из противоречивых мыслей.

— Не там ищешь, — гораздо искреннее улыбнувшись, я вполне серьёзно произнесла: — Ты уже готовенький. Богат. С жильём. С машиной. Холост. Молод. Не свети деньгами, может, и найдёшь себе свою Катюху, а пока… Не тех ты девушек притягиваешь. За тобой охотятся львицы, но ты же этому только рад, — хитро щурясь, я отодвинула от себя тарелку.

— А ты не львица, Катюх?

На какое-то время прозвучавший вопрос заставил меня задуматься. Я почему-то никогда не классифицировали себя ни со львицами, ни с серыми мышками. Я не то, чтобы что-то среднее, я… наверное, просто я. Порой я и сама не знала, какая я на самом деле, потому что большую часть жизни вынуждена была подстраиваться — под мужа, под ребёнка, под наш нынешний статус.

Скорее всего, я даже не смогла бы ответить на вопрос, чего я хочу.

— Вряд ли, — пожала плечами и снова взглянула на мужа. — Милый, дай телефон, пожалуйста.

Может, я вообще не львица и не мышь. Может, я крот? Собака-ищейка?

— Не понял. Подать?

Тёплые, карие глаза впивались в меня взглядом, которого я не замечала прежде. Было в нём что-то нервное и требовательное, будто я попросила его спрыгнуть со скалы.

— Нет. Я сказала, дать. Дай мне свой телефон, пожалуйста. И разблокируй. Пожалуйста.

— Это что-то новенькое. Зачем тебе мой телефон, Катюнь?

Хотел Игорь того или нет, а та часть меня, что не хотела жить в обмане, предвкушающе потирала ладони друг о друга, смакуя приближающуюся победу.

— Да, Катюх, я погорячился. Зачем мне эти семейные проблемы? — слишком наигранно хохотнул кум, обменявшись с моим мужем многозначительными взглядами. — В семье не бывает личного пространства?

Я несколько часов гнала от себя мысли о том, что меня предают оба — Игорь и Егор. Как ни крути, а до недавнего времени я полагала, что крёстный нашего ребёнка ещё и мой друг, не только мужа. Но то, как он принялся завуалировано вставать на защиту моего мужа и вторая линия, сквозь которую я пробивалась к мужу, после нашего с ним разговора, нет-нет, а возвращали всёпропальские мысли.

— Какое личное пространство? — встретилась с голубыми глазами привлекательного блондина и насмешливо изогнула бровь. — Я только недавно начала уединяться в туалете, уж прости за такие подробности. Твой крестник либо орал под дверями, либо ломился внутрь, следом за мамой. Забудь. Не знаю, как семейная, но в детной жизни с личным пространством беда. А вообще, — я перевела дыхание и ласково взглянула на мужа, — Хотела крёстной позвонить и оставить вас наедине. Мой телефон в детской, так что…Если тебе есть, что скрывать…