Пока немолодая девица пребывала в кататоническом ступоре, а вампир отвлёкся на то, чтобы вывести её из этого странного оцепенения, Марсель глазами указал напарнице на дверь и первым пошёл к выходу.

Но стоило им выйти в общий коридор, как она схватила его за предплечье и дёрнула, разворачивая к себе лицом. Даже если бы он захотел воспротивиться, силищи в руках было столько, что она спокойно могла оторвать его от земли и развернуть так, как ей заблагорассудится.

— Что ты сделать ему? Ему быть больно. Я видела.

— Ничего такого, за что мы могли бы получить выговор. — Марсель нервно выдернул предплечье из пухлых пальцев уже без единой царапины, но в корочке свернувшейся крови. Вот уж кому, а ей он в последнюю очередь рискнул бы рассказать о своих способностях. — У нас есть между собой, вампирами, кое-какие особенности, ты не поймёшь. Да и вообще, скучнейший случай. На Флемоа почти любые отношения с человеком заканчиваются подобной драмой: вампир бессмертен, а его избранник с каждым совместно прожитым годом все чаще и громче закатывает истерики, суть которых сводится к тому, чтобы помочь ему переродиться. Никогда не понимал вампиров, путающихся с людьми.

— Удивило меня, — поделилась с едва уловимыми нотками веселья в голосе Валери, не замечая, что потеряла ключевую мысль. Она двинулась в сторону лестницы, как обычно, игнорируя существование лифта в здании. — Вампир и человек жениться. Значит, вампир может заниматься секс. Удивило.

— Что ты сказала? — Он едва не запнулся о собственные ноги. И у первых ступеней лестницы сам схватил её за запястье. — В смысле, удивило? Что у тебя в голове за абсурдно-дикие представления о вампирах?!

— Скучный случай, — пожаловалась маленькая рыжая зараза, давая понять, что ей больше не интересна эта тема. Глубоко вдохнула и замерла, так и не выдохнув.

— Что случилось? — моментально переключившись, настороженно спросил Марсель. Они постоянно натыкались на преступников или мелкую шпану во время ежедневного патрулирования. И всё благодаря её звериному слуху и обонянию. — Кого-то убивают?

Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, шавка рванула вверх по лестнице, при этом наступив ему на ногу, — по ощущениям, будто арматурой по пальцам врезали. Подобно бешеной гончей, взявшей свежий след, взлетела на пару пролётов выше и завернула в глухой закуток с тремя одинаковыми дверями.

Когда он нагнал её, то застал уткнувшейся носом в щель у одной из дверей. Она несколько минут к чему-то шумно принюхивалась. Время от времени морщилась, встряхивала кудрявой головой и снова утыкалась носом.

Наконец, Валери отстранилась от двери и повернулась к нему лицом, чтобы объявить:

— Там труп.

— Зашибись, — мрачно констатировал Марсель и потянулся за телефоном. — Это что-то новенькое. Сейчас свяжусь с Гросом, узнаю, что нам делать дальше.

Он отвлёкся буквально на минуту, чтобы услышать: «Ничего не делайте, через десять минут подъеду с нашими криминалистами», — а стоило вернуться взглядом обратно к напарнице, как едва успел выкрикнуть:

— Нет!

Терпением шерстяная идиотка никогда не отличалась, но мозгами, насколько Марсель успел убедиться за последние дни, шевелить умела. Поэтому хоть она и стояла, ухватившись за ручку и уперевшись одной ногой в стену рядом, готовая в любой момент начать выламывать дверь, он всё же попытался воззвать к её разуму.

— Никаких проникновений, помнишь? Грос с остальными скоро подъедут, тогда и откроем дверь. Возьмём у консьержа ключ. Найдём пару свидетелей среди соседей. Просто вламываться на чужую собственность из-за учуянного запаха на территории Ксоры нельзя.