Солдаты переглянулись.

– Мутант? – переспросили Птицелова. – А ты ничего не путаешь? Не слишком-то ты и похож…

– Как я могу?..

– Ну вот… Притащился на наши головы! Из-за тебя на карантине куковать придется! Не заразный хоть? Нет? Язв нету?

Птицелов опять помотал головой.

– Ну пошли тогда! Раз на поселение, массаракш… – бурчали солдаты. – Прутся всякие, и всем – на поселение, массаракш! Слушай, а ты точно мутант?

– Точно, точно.

Сначала его привели к двухэтажному зданию. Им навстречу вышел третий солдат, был он чуть старше сопровождающих Птицелова и держался на порядок увереннее. Солдаты обращались к нему «господин капрал». В нескольких словах да в пяти-шести «массаракшах» они передали суть разговора с Птицеловом. В это же время в окно выглянул усатый человек в мундире с офицерской шнуровкой. Он приоткрыл раму, вопросительно поднял седые брови.

– Разрешите доложить, господин штабс-ротмистр! – обратился к нему капрал. Получив в ответ холодный кивок, он продолжил: – При пересечении государственной границы задержан мутант! Идет из долины Голубой Змеи. Называет себя Птицеловом. Говорит, что направляется на поселение, поближе к людям. С собой имел армейский карабин системы «варинару» и вещмешок с личными вещами.

Офицер смерил Птицелова презрительным взглядом.

– Зарегистрировать и сдать в санобработку! – распорядился он, а затем добавил с издевкой: – Гляди, не нахватайся от него вшей, капрал!

– Так точно, господин штабс-ротмистр!

Часовых сменили, солдаты отправились к одной из палаток, а капрал завел Птицелова внутрь одноэтажного здания.

Перед тем как перешагнуть порог, Птицелов поглядел на лес, на пасмурное небо. Дураком он не был, и солдатам не доверял ни на грош. Боязно ему было идти в застенок послушным телком, но другого выбора, похоже, не оставалось.

– Шагай, массаракш!

…На такие «хоромы» – со старой побелкой на потолке и облупившейся краской на стенах – он и в развалинах мутантов насмотрелся. Птицелова удивило, что нормальные люди живут и работают в таких же нищенских условиях. Впрочем, удивило несильно, потому как понимал, что здесь, в самой глухой из всех глухих окраин, дворцов ему не увидеть.

Капрал распахнул оббитую жестью дверь, указал рукой на железную лестницу, которая вела в полуподвальное помещение. Птицелов, скрепя сердце, ступил на ржавые ступени.

Внизу воняло плесенью, застоявшейся водой и мочой. Тепло было и парко, почти как в баньке у старого Отту, только жару чуток не хватало.

В свете тусклой лампочки – настоящей электрической! – Птицелов увидел узенькую комнату. В противоположной стене – две двери, одна была заперта, вторая приотворена. Две потертые скамьи, пустая вешалка и железный ящик – вот и вся обстановка.

Приоткрытая дверь распахнулась до конца, навстречу капралу и Птицелову вышел человек в шуршащей накидке из черной материи. Был он всклочен, небрит и глядел красноглазым упырем, которого посреди дня выдернули из логова.

– Чего забыли? – неприветливо поинтересовался он.

– Мутант из долины Голубой Змеи! – бойко отрекомендовал Птицелова капрал.

Человек в накидке поморщился, словно мучило его похмелье, поднес палец к губам, призывая громкоголосого капрала говорить тише. Вытянул из кармана резиновые перчатки, натянул на холеные руки. Из другого кармана вынул складной лорнет, развернул, оглядел Птицелова с головы до ног.

– Это никакой не мутант, – сказал утомленным голосом.

– Мутант, – возразил капрал. – Он сам так сказал.

– Темная деревенщина, – проговорил человек, не разжимая губ. – Не ведает, что мелет…