Чуть заметно качаю головой из стороны в сторону. Как бы мне ни хотелось впутать ее в это дерьмо, я не могу. Не прощу себе этого! Даже несмотря на то, что точно знаю: осуждение со стороны Светы однозначно причинит Рудову ощутимую боль. Ну, и если быть до конца откровенной, месть удалась бы! Сама бы не разыграла партию лучше. Мастерски, не распыляясь, на раз-два-три.

    Бл..ть! Эндж! Ты что, оправдываешь его?!

    Легонько подхватываю Свету под локоть, тащу к толпе, заметив, что торт уже вывозят. Большой, трехъярусный, со всеми любимыми героями Пети и Феди, наш совместный проект! Мы просидели над ним три вечера, прежде чем определились с тем, кто удостоится чести на нем присутствовать, и распределением мест. Еще час я потратила на то, чтобы донести до кондитера, какой может разразиться скандал, если он что-то перепутает.

    Как результат — все идеально!

    Папа и брат подхватывают мальчишек, и те кружат над тортом, задувая свою часть свечей. Справляются с одного захода! Аплодисменты, очередная волна поздравлений. Ромки так и нет… Ну, и хер с тобой, папаша недоделанный!

    С силой всаживаю нож в мастику, сразу же добираясь до бисквита. Спокойно, Эндж, осталось совсем немного, не позволяй всяким мудакам испортить то, во что ты вложила столько труда и сил.

    Улыбаюсь, стараясь не выругаться, когда мелкие гости начинают ныть, что им достался не тот персонаж, которого они хотели. Его, вон, уже подъедает Витька или Машка. После того как предлагаю им отбить желаемое собственноручно, Света мягко меня сменяет, успевая шепнуть, что нужно продержаться еще чуть-чуть, и все закончится.

    Ага… Уже… закончилось.

    Даже не начавшись…

    Крепкие, властные руки обнимают меня со спины.

    — Энджи, чертенок, все хорошо?

    Папа… он всегда чувствует, если что-то не так — что у меня, что у Пашки. Отцовский инстинкт или рабочий опыт? Передергивает от осознания того, что людям, которые действительно любят и принимают меня любой, я часто демонстрирую свою отнюдь не лучшую сторону, закрепляя это регулярным подгоном кучи проблем.

    Проворачиваюсь в кольце папиных рук, укладываю голову на плечо.

    Спокойно и безопасно. Как всегда.

    — Все хорошо, пап. Просто устала… Спасибо, что поинтересовался… и вообще… спасибо за все! — сдерживаюсь из последних сил, чтобы не разрыдаться.

    Бл..ть, Энджи! Ну и в кого ты превращаешься? Что за сопливые истерики?!

    — Эй, что за настроение, дочь? — Он все еще теряется от таких проявлений чувств с моей стороны. Хамство и грубость привычнее.

    Обнимаю его покрепче. Расскажи я ему про Рудова, сначала выдерет как сидорову козу, поскольку неоднократно предупреждал не связываться с Женькой, а потом сравняет его с землей, чего бы это ему ни стоило! А стоить будет дорого: у них разные весовые категории.

    — Люблю тебя, папка! — окончательно выбиваю его из колеи, жмурясь и целуя в щеку.

    — Доченька моя, — тихо, на грани слышимости, ласково поглаживая по волосам, шепчет он. 

    То, чего я ни разу не слышала в течение первых десяти лет своей жизни. Еще десять мне потребовалось, чтобы услышать и принять: больше я не одна. 

     Жизнь налаживается… хоть и не во всем.

    Дом.

    Хочется побыстрее уединиться. Насчет грандиозной попойки я уже не уверена, но боюсь сорваться и начать рычать на окружающих. Внутри все еще плещется безумный коктейль из ненависти, отвращения, обиды и жалости к себе. Главное, чтобы не расплескался и не забрызгал близких.

    Федор упорно тянет меня к себе. Подарки уже доставили, и им с Петькой нужна помощь в распаковке. Если бы мы были у Ба, от желающих помочь не было бы отбоя. У Ба близнецов обожают, несмотря на их проказы и поведение, частенько далекое от совершенства. А здесь, у отца, все при деле. Даже ему самому сразу же пришлось окунуться в работу.