— Ну и?.. — голос отца все так же холоден.

    — Просто продолжаем общаться, — как можно более беспечно выдаю я.

    — В качестве кого? — не отстает отец.

    — Ну-у-у… — тяну я.

    — Понятно. — Да, он всегда чувствует приближение проблем. — В следующий раз я не буду так добр, и ты получишь наравне с ним. Поговорим об этом позже.

    — Спасибо, папочка, — улыбаюсь как можно шире и посылаю ему воздушный поцелуй.

    — А вот я бы не прочь сейчас, — поднимается из своего кресла Павел.

    Выражение его лица не сулит мне ничего хорошего. Вообще странно, мы обычно не лезем в отношения друг друга, поэтому такая явная демонстрация недовольства по меньшей мере необычна. Меня разворачивают к выходу и подталкивают в спину, вынуждая пошевеливаться.

    На улице уже достаточно прохладно, что заставляет поежиться от холода. Павел делает глубокий вдох:

     — Что у тебя с Рудовым?

    Говорит так, как будто точно уверен, что что-то есть. С чего бы и откуда?

    — Ничего, — и это, в общем-то, пока правда.

    — Да?! А тогда какого хера он звонит мне и просит пояснить ситуацию, как будто наша гостиная утыкана камерами, как площадка сраного реалити-шоу?

    Я понимаю его злость. Он многим обязан Жене. В первую очередь тем, что Света живая и здоровая сейчас с ним. Но в то же время ревность к человеку, который был ей больше чем просто воспитанником, не оставляет его в покое.

    — Он тебе звонил?!

    — Эндж, что происходит?

    — Он мне нравится, Паш.

    — И именно поэтому ты не отшила Герасимова? — язвительно и довольно зло ухмыляется он.

    — Это другое, — отвожу глаза, хотя в темноте навряд ли заметно.

    — Да неужели? — Еще один вздох, он проводит ладонью по лбу. — При всех твоих закидонах, Эндж, меня всегда успокаивало то, что ты не похожа на Алиску. Но… какие твои годы!

    Гад!

    Перехватывает мой кулак прямо на подлете к челюсти. Резко отступает, используя инерцию моего тела, и обнимает, крепко прижимая к себе.

    — Тихо. Извини, но я должен был проверить!

    — Пошел в ж..пу! Проверяльщик выискался.

    Он посмел сравнить меня с этой шлюхой! Многие пытались, но мне хватало собственной уверенности, что я не такая. А сейчас взбесило не то, что это сделал мой брат… А то, что я сама подумала о себе так же. Черт, Эндж, куда ты катишься?

    Брат отпускает, пытается погладить по голове.

    Уворачиваюсь.

    — Я не хотел обидеть, Энджи! — в голосе слышится искреннее сожаление.

    — Проехали, — пытаюсь выдохнуть с воздухом всю досаду и стыд.

    — Насчет Рудова… — он засовывает руки в карманы, раскачивается с пятки на носок. Привычка, которая помогает ему концентрироваться. — Отец даст тебе более полный расклад, но сейчас не лучшее время иметь с ним вообще какие-либо отношения. Они могут поставить под удар как его, так и каждого из нас.

    — Но он не дурак, чтобы идти на такой риск? — задаю резонный вопрос.

    — Могу предположить, что ты нравишься ему намного больше, чем он тебе. Отсюда и риск.

    — И? — сердце ускоряет ритм.

    — Поговори с отцом. Это ему в случае чего прикрывать наши задницы, — с насмешливой улыбкой приподнимает руку Паша, и я ныряю ему под плечо. — С нами он никогда не потеряет форму, правда, Эндж?

    — А то! — поддакиваю я. — Кстати, а ты в курсе, что у него там за закрытая дверь? Которая все не поддается его чертовскому обаянию?

    — В курсе, но ты лучше со своими делами разберись. Уж отец-то и без твоей помощи как-нибудь справится.

    — И что, приведет нам новую маму? — уже вовсю хихикаю я.

    — Угу. Или братика или сестричку… лет через десять.