Возвращаюсь, преодолевая бешеное желание подойти напрямую к Энджи и забрать ее себе навсегда.
Место свободно.
Если бы я выплачивал премиальные Регине за все, за что обещаю, я стал бы банкротом.
Извиняюсь. Вклиниваюсь в разговор и сразу перехожу к делу. Порохов не очень доволен, но Регина ловко сглаживает углы.
Отвлекаюсь на дочь, правила приличий никто не отменял. Классика: блондинка, нос, скулы, ресницы, губы, о-о-очень стройная, при этом грудь как минимум тройка. Ну, и в довершение — длинные острые кровавые ногти при практически полном отсутствии одежды.
Что заставляет наследницу миллионных капиталов выглядеть, как представительницу агентства эскорт-услуг? Мне, собственно, пох..й! Ее право!
Эндж, милая, ну давай уже, вспомни правило всех хороших девочек и сходи проверить, не сделал ли тебя «беззубой» салат, я не намерен оставлять тебя с этим… на десерт.
Из-за невозможности ее видеть тело сводит судорогой. Глаза Регины, кажется, начинают сверкать злыми голубыми разрядами. А потом кривая усмешка, и…
— Евгений Егорович, у вас соус… — мизинец направлен на рукав пиджака. Ты ж моя умница!
Срываюсь с места, как будто костюм с неоторванным ценником и его нужно вернуть без единого признака носки.
Герасимов в телефоне. Там и оставайся, мудак.
Дверь уборной… Замок… Пульсация крови в висках. Эндж…
Я пришел за тобой!
Из-за ее плеча я вижу свое отражение в зеркале. Ополаскивает руки. Прикладывает их, еще влажные, к щекам. Поднимает глаза…
Ей не все равно! Далеко не все равно!
Резкий поворот, рука в защитном жесте взлетает вверх. Она делает шаг к двери…
Нет, Эндж! Этот долбанный древний инстинкт — покорить, подчинить, сделать своей неважно как. Подлетаю к ней, стискиваю изо всех сил. Сейчас главное — не дать ей сбежать. Я уже допустил эту ошибку и больше не намерен ее повторять. Но она… Черт! Денис, мать твою, Михалыч! Ты что, тренировал не девчонку, а универсального солдата?! Мои руки просто разъезжаются в стороны в результате ее отпора!
— Эндж, нам нужно поговорить! — взываю я к ее разуму, пытаясь не сорваться на крик.
— Рудов, сука! Ты все сказал в прошлый раз! И я тебя отлично поняла! Что тебе еще от меня надо?! — гневные возгласы уже вперемешку со слезами.
Господи, Эндж, все должно быть не так!!! Сил сдерживать ее брыкание остается все меньше, отрываю от пола и с разворота прижимаю к стене лицом, все еще удерживая руки за спиной. Стон, больше похожий на вой…
— Энджи… родная… я просто хочу, чтобы ты выслушала меня.
— Я… не хочу… — осипший тихий голос в ответ.
Врешь!
Отпускаю ее руки. Сразу же прохожусь своими по ее бедрам, очерчивая талию и поднимаясь на грудь. Ее судорожный вдох, а затем плечи никнут, она расслабляется.
Да, моя девочка! Прикасаюсь губами к шее, двигаюсь по направлению к скуле, походя сильнее сминаю грудь.
— Сейчас ты можешь сделать это еще раз… Но запомни… Он будет последним…
Мозг не в силах сразу понять, что происходит. Такое ощущение, что губами Энджи управляет кто-то чужой, вещая голосом, напрочь лишенным чувств.
Шаг назад. Мой.
Она, все так же стоя лицом к стене, поправляет платье, волосы. И, не задержавшись ни на секунду, опять уходит.
От меня…
Стоп. Рудов! Доставай свою херову гениальную голову из выгребной ямы и начинай, наконец, ею думать!
Зал. Их столик пуст.
Хер тебе Герасимов, а не десерт! Ну… и мне за компанию он же вместо Порохова.
Регина встает, небрежным движением салфетки стирает долбаный соус с моего рукава и, ухватив локоть, словно в тиски, тащит на выход.