Плохо… помирать ему еще рано.

    — А кроме того, мы с тобой не ездим на поезде, и шанс встретить свою «Свету» невелик, — печально добавляет он.

    Ага, Пашкина любовь действует не только на меня, заставляя хотеть таких же чувств и эмоций в свою жизнь. Я вот вчера удостоилась… демонстрации. Бл..ть. Настроение стремительно летит в бездну.

     — Так почему бы не дать шанс тем, кто рядом? — продолжает папка, будто желая получить одобрение.

     — А сам как? Уже дал? — раздраженно, но без злобы огрызаюсь я.

     — Нет, — с какой-то обреченностью отвечает он. — Хочу попробовать все-таки выломать эту чертову запертую дверь.

     А вот это уже лучше, в этом уже есть Веров. Я бы тоже повыламывала, … но у меня только один вариант: на колени, в грязь — и целовать ботинки хозяина. Сглатываю комок, подступивший к горлу.

     — Удачи, пап! Правда! — искренне желаю ему я.

     — Спасибо, дочь! — Подхватывает меня из кресла, обнимает за плечи, и мы возвращаемся в столовую.

     Богдан, немного отодвинув стул от стола, вертит в руках Петькин бластер, а пацаны, стоя на стульях рядом с ним, с важным видом поясняют назначение каждой хрени на нем. Тот, в свою очередь, кивает, походу задавая уточняющие вопросы, нисколько не смущаясь и не переигрывая.

    Хм… Ну что ж, Богдан Александрович, посмотрим, как вы воспользуетесь своим шансом.

4. Глава 4

Евгений

    Встряхиваю головой. Спокойно, Рудов. Мне нужна минута.

    Встаю, предварительно извинившись, якобы для важного звонка. На оскорбление не тянет, неуважение — это да! Но раз Порохов притащил дочь, значит, переживет. Быстро выхожу в зону, откуда мне все еще видно Энджи, но сам не рискую попасться ей на глаза.

    Эффект неожиданности мне сейчас на руку. Я должен видеть ее первую реакцию. Она покажет чувства. Моментально душу предательскую мысль, что может быть слишком поздно. Мне нужны любые ее чувства, и чем сильнее, тем лучше. Полюс всегда можно поменять! Только не равнодушие. Равнодушие — это смерть.

    А этот мудак продолжает улыбаться моей Энджи…

    Откуда ты вылез?! Его не было среди ее знакомых. Я изучил их всех.

    Набираю Регину, у нее автоматическое подключение после трех гудков. Ни на секунду не прерывает беседу с Пороховым.

    — Анжела Верова за дальним столиком. Мне нужно сесть так, чтобы она меня не видела. Как только соберется отойти, сразу дашь знак. Я должен с ней поговорить. И… Кто с ней?

    — Игорь Саввич, вы, как всегда, совершенно правы, и это как раз то, о чем мы с вами говорили в прошлый раз, — ни на секунду не прерывается Регина. — Алина, а как ваши дела? Если не ошибаюсь, последний курс, диплом? Уже определились с темой?

    В ответ слышится что-то сумбурное.

    — Да, руководитель — это одна из составляющих успеха. До сих пор с благодарностью вспоминаю Герасимова Богдана Александровича. А ведь сколько времени прошло… Удачи, вам, Алина. Если возникнут какие-то сложности, у отца есть мои контакты, можете обращаться в любое время, — Регина продолжает раскидывать свои сети, которые, кажется, уже и так бесконечны.

    Герасимов… Богдан… Александрович… Твою ж мать!

    Иван Сергеевич, ну не-е-ет! Нет! Надежный тыл и все такое прочее — это, конечно, отлично. И ваше желание пристроить дочь в хорошие руки — похвально. Но с руками вы явно ошиблись! Хотите «СтройГрант», я вам десять таких открою, не менее надежных, кстати. И вообще… Встреч было не так уж много, учитывая минимум поездок Энджи домой. Но то, что я вижу — это, определенно, не дружеская встреча. Это, бл..ть, сраное свидание!