– Это то, что нам нужно, – с уверенностью сказал Вася. Ждите тут, я – мигом. Значит, тебе – тысяча, тебе – пятьдесят и тебе – двадцать пять. Правильно?

На этот раз мы молчали. Лишь Николай Иванович коротко кивнул головой.

– Вот видите, я всё запомнил. И делаю я это исключительно из чувства глубокой признательности ко всему вашему народу. Угости друга – приобретёшь двух. Сегодня я угостил троих. Значит, будет у меня много друзей. А главное – останутся приятные воспоминания. По этому случаю предлагаю сфотографироваться. Я вижу, у вас есть фотоаппарат, – и он указал на мой старенький «ФЭД».

Вася Бомбовоз тут же создал композицию: встал посередине, обхватил руками своих новых друзей Гену и Николая Ивановича, изобразил на лице широченную улыбку и кивнул головой, мол – снимай. Потом нас снимал Гена. Потом Вася ещё раз широко и приветливо улыбнулся и вприпрыжку побежал на взгорок менять свою крупную купюру, которая якобы лежала в его заднем кармане. Через минуту он скрылся в чёрной дыре распахнутой двери этого экзотического кафе.

Прошло пять, десять минут – Вася не появлялся. Из дверного проёма, зияющего абсолютной чернотой, стали появляться чёрные люди. Они выходили по одному с непредсказуемой периодичностью и в итоге составили внушительную компанию. Среди них выделялся малорослый пузан в красной расстёгнутой рубахе. Он что-то активно говорил собравшимся, поворачивая своё увесистое пузо то в профиль, то в фас, и изредка показывал пальцем в нашу сторону. Но эти жесты были лишними, все и так сосредоточенно смотрели именно на нас.

– Редкое явление в этих краях, – заметил я, – пузатый негр.

– Здесь что-то не то, – высказал своё мнение Гена. Ты как старший группы, Николай Иванович, должен сказать своё слово и принять решение: будем мы тут стоять и ждать твоего любимца или тихо ретируемся, пока нам не набили морду чёрные ангелы мщения.

Потому как всё уже оплачено за наш счёт. А быть главным действующим лицом кульминационной сцены мне чего-то не хочется.

– Похоже, здесь вся сборная Сенегала, – заметил я. – Только тренера чего-то не видно.

Николай Иванович сделал умное лицо и с категоричностью достойной Наполеона произнёс:

– Будем ждать!

– По-моему, ждать осталось недолго, – предположил Гена, – смотри, как активно машет рукой тот пузан. Уверен, он выпил не менее четырёх кружек пива. Они сейчас все спустятся с горки и отомстят за Васю Бомбовоза. Сдаётся мне, сказал он про нас что-то нехорошее.

– Тогда надо звать полицию, – сняв с себя наполеоновский флер, высказался Николай Иванович. Но каков Вася! Я ему так верил!

– Блажен, кто верует. Предлагаю больше никого не ждать, а медленно развернуться в каре и с достоинством удалиться. Полиции тут за десять вёрст не сыщешь. И хорошо ещё, если нас не начнут преследовать. Загонят в угол, точно. Мы же здесь, как в мышеловке. Куда идти? Куда бежать? Помощи от местного населения не дождёшься. Сюда, видимо, не принято заходить белым людям.

Мы так и сделали. Шум погони за нашими спинами пока не прослушивался. Отступление с занятых позиций тактически оказалось очень своевременным. Ещё минут пять, и знакомство с пузатым негром и его сообщниками из сборной Сенегала стало бы исторической неизбежностью.

– Если мы благополучно вернёмся на пароход, – предположил я, – предлагаю компенсировать Николаю Ивановичу потерянную сумму. Скинемся по триста франков, чтобы не было ему так обидно.

Гена тут же согласился. А пострадавший, которому частично возмещалась, казалось бы, навсегда утерянная сумма, корректно промолчал.