– АХ! ААА! ЕЩЕ! – стонет она, затем громко и протяжно кричит.
– Дьявол! – рычит Сева, толкается в ее руку и замирает.
А я со звериным ревом изливаюсь на пышные бедра этой сладкой девочки. Опустошив яйца, шумно выдыхаю.
– Так и не проснулась, – тихо говорю, глядя на безмятежное сонное личико Ули, – она точно реальна, Сев?
– Не знаю…, но кажется, я влюбился…
На меня накатывает усталость. Сам не замечаю, как отрубаюсь и засыпаю блаженным сном. Давненько девушка меня так не доила… как Уля своими бедрами.
Я обязан пригласить ее на ужин с последующим закреплением сегодняшней ночи.
– Подъем! – слышу грубый голос над головой.
Похмелье врывается нежданно-негаданно. Морщусь.
– Не ори… – с трудом получается вспомнить, что было вчера.
– Она ушла…
– Кто? – бормочу, судорожно вспоминая, почему я лежу в кровати Горского в одних трусах.
– Нимфа наша. Уля.
– Уля…
УЛЯ?!
Распахиваю глаза.
– В смысле ушла? – сажусь на кровати, смотрю по сторонам. – Она вообще была?
– А вот… я встал, ее нет. Хотя точно помню, что утром мял ее сиськи. Сбежала…
Встаю, натягиваю брюки. По-хорошему бы в душ сходить, но сейчас все мои мысли заняты малышкой Улей.
– Скорее всего это одна из подруг моей дочери, – хмыкает Сева, – и мы с тобой ее чуть не трахнули. Это пиздец.
– Пусть сама нам скажет, – натягиваю рубашку, затем расплываюсь в порочной ухмылке, – когда мы ее поймаем…
Глава 4
Чуть ранее утром…
Господи! Лежу, хлопаю глазами. Не понимаю, почему под кожей расплывается жар от прикосновения этого бородатого мужчины к моей голой груди.
Не сон! Не сон!
Эти слова набатом гремят в голове. Разворачиваюсь. Второй мужчина выглядит моложе. Светло-русые волосы, трехдневная щетина и безумно красивое лицо. Морщинки в уголках глаз выдают возраст за сорок.
Боже…
Неужели они…
И тут бородатый брюнет, которому я во сне (о Господи!) дрочила, убирает руку с моей груди. Я осторожно выползаю из порочного плена двух горячих и сексуальных мужских тел.
Встаю. Осматриваю себя. На бедрах что-то белое, засохшее. О нет…
Сперма? Мои ноги в мужской сперме?
Блондин резко переворачивается на другой бок. Обливаюсь потом, замираю. Хоть бы не проснулся, боже! Но он затихает. Грудь мужчины высоко вздымается.
В комнате стоит тяжелый аромат, в котором смешались запахи потных тел, порока и алкоголя.
Тихонечко беру платье, аккуратно натягиваю. Затем хватаю трусики, распахиваю дверь и бегу к лестнице. Может, удастся прокрасться незаметно и вызвать такси?
– Уля! – громкий голос Ирки вдребезги разбивает надежду на уход по-английски.
– Ира, доброе утро, – натягиваю улыбку на лицо, прячу трусы за спину.
– Хреново выглядишь, – она осматривает меня, – тебе в душ нужно.
– Да я поеду, наверное, – бормочу, – меня родители обыскались. Лучше вернуться…
– Нет, так не пойдет, – подруга тащит меня в спальню, распахивает дверь.
Направо! Нужно было идти направо! Блин, вот дурочка!
– Ты даже кровать не расстелила? – качает головой Ира. – Уль, так не пойдет. Иди в душ и приведи себя в порядок. Папка мой тут вернулся с отцом Катьки. Не ждала я его, блин… он-то наверняка в курсе, что мы опустошили его месячный запас Просекко, но у нас с ним договоренность, что я тусуюсь, не показывая последствий своих тусовок. А ты сейчас одно сплошное кричащее последствие. И тебе нужно переодеться… хм…
Повисает неловкая тишина. Дело в том, что Ира и Катя вполне себе форматные девчонки. То есть стройняшки почти модельной внешности. А я, кхм, мягко говоря, чуть крупнее.
И вряд ли у неё есть вещи моего размера.
– Пойду у папы возьму футболку. Пока иди в душ и приведи себя в порядок. Мы сегодня в клуб едем, не хватало еще, чтобы папка включил опять сурового родителя и посадил меня дома.