– Минуточку, Багс! – с тревогой сказал Бэзил, испугавшись, что Багс окончательно сойдет с ума еще до того, как ему удастся уговорить его съездить в Нью-Йорк. – Эй, Багс, послушай-ка… Нет-нет, Багс, ну же, минуточку! Ты можешь поехать в Нью-Йорк в субботу?

– Виу-виу-уиу! – к огорчению Бэзила, заверещал Багс. – Виу-виу-виу!

– Ну, пожалуйста, Багс, ответь, а? Если ты можешь, поехали вместе, а?

– Мне надо к врачу, – ответил Багс, внезапно успокоившись. – Нужно проверить, насколько я ненормальный.

– А ты не можешь сходить к нему в какой-нибудь другой день? – расстроенно спросил Бэзил.

– Виу-виу-уиу! – опять заверещал Багс.

– Ну, ладно, – торопливо сказал Бэзил. – Случайно, не знаешь, где сейчас «Толстяк» Гаспар?

Багс зашелся в пронзительном шуме, но кто-то другой все же видел «Толстяка», и Бэзила направили в кондитерскую «Бостон».

Это был изобильный рай для любителей дешевых сластей. Аромат, тяжелый, тошнотворный и оседавший липким потом на руках у взрослых, удушливым облаком нависал над окрестностями и встречал посетителей прямо у дверей, служа самым лучшим безмолвным предупреждением. Внутри, под подвижным черным кружевом из мух, сидели в ряд дети и поглощали сытные десерты из кусочков бананов, кленового сиропа, шоколадного зефира и мороженого с орешками. За столиком сбоку Бэзил и обнаружил Гаспара.

«Толстяк» Гаспар для Бэзила являлся одновременно и самым бесперспективным, и самым многообещающим кандидатом. Все считали его добряком – и он на самом деле был так добр, что вел себя с Бэзилом почти нейтрально и даже вежливо разговаривал всю эту осень. Бэзил понимал, что так он ведет себя со всеми, но все же втайне надеялся, что «Толстяк» относился к нему хорошо – ведь раньше все к нему хорошо относились, – и ему отчаянно хотелось попробовать – а вдруг? Но он, без всяких сомнений, заблуждался – когда Бэзил подошел к столику и увидел повернувшиеся к нему из-за стола каменные лица двух других ребят, надежда почти исчезла.

– Послушай, «Толстяк»… – начал он и запнулся. А затем выпалил скороговоркой: – Я сегодня наказан, но сбежал – мне надо с тобой поговорить! Доктор Бэкон сказал, что я могу поехать в Нью-Йорк в субботу, если найду с кем; надо еще двух человек. Я пригласил Багса Брауна, но он не может, так что я подумал – может, сможешь ты?

Он внезапно умолк, сильно смутившись, и стал ждать ответа. Двое ребят, сидевших с «Толстяком», вдруг громко расхохотались:

– А Багс не такой уж и псих!

«Толстяк» Гаспар заколебался. В эту субботу в Нью-Йорк он поехать не мог, и если бы все было, как обычно, он бы просто вежливо отказался. Он не имел ничего против Бэзила, так же, как и против любого другого человека; но мальчишки лишь до определенной степени могут не идти на поводу у мнения окружающих, а на него сейчас подействовал заразительный смех приятелей.

– Нет, что-то не хочется, – равнодушно заметил он. – И с чего это ты решил просить именно меня?

Затем, слегка устыдившись, он издал негромкий смешок, как бы извинившись, и уткнулся в свое мороженое.

– Ну, я так… Подумал, что вдруг ты… – сказал Бэзил. Быстро отвернувшись, он подошел к стойке и глухим и незнакомым голосом заказал мороженое с клубничным сиропом. Он съел его механически, под периодически раздававшиеся со столика за спиной шепот и хихиканье. Все еще как в тумане, он пошел к выходу, забыв заплатить по счету, и его окликнул кассир, вызвав еще более громкий общий смех.

На мгновение он задумался – может, вернуться к столику и врезать одному из этих парней? – но тут же понял, что этим он ничего не добьется. Они ведь всем расскажут правду – что он это сделал потому, что не смог найти никого, кто согласился бы поехать с ним в Нью-Йорк. Сжав кулаки от бессильной ярости, он вышел из кондитерской.