- Анаис? Герцогесса? – тоже с одинаковым изумлением выдохнули мы обе.

Дочь регента окинула нас совершенно нечитаемым взглядом, задержалась на коробке с многострадальными пирожными, и надменно бросила сторожу:

- Откройте мне решетку, и сходите за чаем.

- Но сьёретта герцогесса! – скандализировано вскричал сторож. – Я не могу!

- Чего вы не можете? – холодно поинтересовалась Анаис.

- Ничего не могу! Ни решетку открыть, ни с поста уйти! Меня выгонят с должности!

- Было бы за что держаться. - герцогесса окинула ряд пустых камер пренебрежительным взглядом. – Странные все же существа – простолюдины… Впрочем, будем снисходительны к их примитивному уму. Эй, ты! – герцогесса повысила голос, будто говорила с глухим. – Так и быть, можешь и меня запереть в камере, пока будешь за чаем бегать.

- Но…

- Бегом! – рявкнула она и взгляд ее стал откровенно недобрым.

Кажется, у герцогессы была определенная репутация среди дворцовых служащих, потому что под этим взглядом сторож вздрогнул, вытащил ключи, и нервно грюкая связкой об решетку, принялся открывать.

Герцогесса скользнула в приоткрытую дверцу и властным жестом дала понять сторожу, чтоб убирался.

- Позволите присесть? – она остановилась между койками. На миг показалось, что за надменным тоном она прячет неуверенность.

Показалось. Потому что стоило ей усесться, как она нахальнейшим образом потянулась к коробке с пирожными, вытащила наименее помятое… и деликатно откусила, задумчиво глядя в потолок и явно оценивая вкус.

Камеру огласил тройной стон: наш с Камиллой злобно-сожалеющий (злобный – мой!), и полный наслаждения – Анаис.

- За этими пирожными вы из дворца сбежали? – облизывая губы острым язычком, спросила она. – Понимаю… Во дворце таких нет… А где есть?

Мы с Камиллой переглянулись.

- Кофейня… Вроде бы, недалеко от дворца…

Хмурить лоб нельзя, морщины будут, но сейчас я прямо чувствовала, как кожа собирается в складки в попытках вспомнить. С ужасом поняла, что я отчетливо помню каждый миг в кофейне. Каждую складку скатерти. Блики от цветных стекол на белом полотне. Узор на пушистой пене сливок. Но я совершенно не помню туда дорогу! Кофейню – помню. Улицы – помню. Шпиль дворца над крышами – помню. А все это вместе – никак не складывается!

- Мы… не настолько хорошо знаем столицу… - пробормотала Камилла.

Анаис едва заметно скривилась:

- Конечно, я не могу требовать от провинциалок, чтоб они и впрямь знали столицу.

В голосе ее звучали сомнения: может, все же потребовать? И пусть провинциалки выкручиваются как знают.

- Извинения приняты! – наконец решительно постановила она.

У меня язык чесался сказать, что мы не извинялись… Но я аккуратно и незаметно почесала его об зубы и промолчала.

- У его величества спрошу. – небрежно обронила Анаис. – Вы же с ним за пирожными ходили? – и с преувеличенным вниманием уставилась на пирожное.

- Это вышло случайно. – очень-очень мягко, очень-очень сдержанно сказала Камилла. И явно решившись на откровенность, выпалила. – Ни одна из нас… не осмелится претендовать на… внимание вашего царственного жениха, герцогесса.

- А хоть бы и претендовали. – с неожиданным равнодушием отозвалась Анаис и снова потянулась к пирожным.

Словно невзначай я забрала коробку у нее из-под рук и поставила себе на колени, всем видом изображая муки выбора – давленная в кашу малиновая начинка или размазанная по крышке сливовая?

Делить короля мне не интересно, а делить пирожные я не хочу – предпочла бы забрать все. Ну, хотя бы проследить, чтоб эта ушлая девица не забрала все.

- Он все равно женится на мне. – ревниво поглядывая на коробку с пирожными, ответила Анаис. – А я выйду за него замуж. Потому что так решил мой отец, а мы оба лишь покорно выполним его волю. – она попыталась дотянуться до пирожных.