– Мне вот интересно, – вдруг отвлёк меня задумчивый голос Тарнесса, – дословный перевод я знаю, но что на самом деле обозначает «сирри»? Знаешь, «пламя моей души» – немного размытое определение.

– И ты спрашиваешь об этом только сейчас? Когда уже подсказал Аринате это обращение? – возмутился я, изумлённо смотря на Тарнесса.

– Ну так всё же? – подался вперёд нефритовец, облокачиваясь о стол и с нетерпением ожидая объяснения.

– Это трудно объяснить, – начал я, прикрывая глаза и пытаясь подобрать слова, которые бы точно расшифровали смысл. – У драконов принято делиться пламенем со своей истинной парой. Это как обмен кольцами у людей. Или браслетами у эльфов. И после такого обмена огонь истинного становится частью твоей души. Он навсегда поселяется в тебе, и таким образом пара становится единым целым. И мало что способно разделить неделимое.

– Твоя магия способна? – вдруг поинтересовался Тарнесс немного изменённым голосом, но я сразу понял, что этот вопрос задан под гнётом ощущения предвидения.

Я хмыкнул, понимая, что нефритовец неосознанно оказался прав.

– Способна. К сожалению.

– Прости, – так же неосознанно отозвался друг. И он не понимал, за что просит прощения. Но был прав.

– Поэтому «пламя моей души» это очень личное обращение, – продолжил я. – Это как признание в любви, но намного сильнее и глубже. Так обращаются друг к другу лишь супруги после обмена огнём. И то когда хотят выразить свои всеобъемлющие чувства, – не очень весело закончил я, и, кажется, нефритовец это почувствовал.

– К тебе так обращались раньше, верно? – прошептал он, а я лишь кивнул в ответ, пытаясь прогнать отрывки воспоминаний. Но оказался бессилен.

«– Это моя сила, Драгар! Моя! – кричал Ревен, пытаясь добраться до меня сквозь рваные потоки шквального ветра, который окружил мою фигуру. Но все его попытки оказывались тщетными. Дракон был взбешён, но ничего поделать не мог.

– Драгар? – услышал я родной голос и, повернув голову, обнаружил испуганную драконицу. Свою истинную.

– Мира, – прошептал я, осознавая, что она сейчас в огромной опасности. Я протянул в её сторону руку, намереваясь забрать её к себе, под защиту неизведанной силы, но Ревен оказался быстрее.

Он неожиданно появился рядом с девушкой, хватая её за руку и делая два шага назад, к границе защитного барьера. И хотя Мира сопротивлялась, но сила дракона была огромна. Да и лицо, искажённое яростью, и полубезумный взгляд не вызывали сомнений в серьёзности его намерений. А я оказался бесполезен, окружённый неизведанной силой, которая не давала мне сдвинуться с места.

– Ты забрал моё, а я заберу твоё! – выкрикнул дракон и пересёк границу, утащив за собой мою истинную.

– Сир… – прерванный крик Миры заставил моё сердце остановиться. Внутри всё оборвалось. Я смотрел в пустоту, видя перед собой последние образы стёртых с лица этого мира двух последних драконов, кажется, ещё не осознавая, что только что лишился не только своего народа, лучшего друга, но и смысла своей жизни, потеряв истинную навсегда».

– Драгар, – позвал меня Тарнесс, возвращая в реальность. – Всё нормально?

– Вроде того, – ответил я и резко встал. – У меня много дел. Есть ещё что-то важное, что я должен знать? О претендентках?

– Вроде нет. Остальные не вызвали никаких ощущений, – пожал плечами нефритовец, вставая со своего места и направляясь на выход.

– Сообщишь, если ещё что-то почувствуешь, – произнёс я.

– Обязательно, – откликнулся он напоследок и оставил меня одного.

А я повалился обратно в кресло, проклиная Тарнесса за то, что он хоть и неосознанно, но всколыхнул запрятанные глубоко в сознании воспоминания о том страшном дне. И несмотря на то, что я пережил уже многое, вроде бы научился контролировать чувства и прекратил эмоционально реагировать на любую непростую ситуацию, воспоминания о том дне всё ещё оставались рваной раной в душе. Там, где когда-то пылал огонь моей истинной.