Эмма бросилась на зов и вцепилась в сильные руки Бригитты, попросив:

– Не надо так, леди Дракхайн! Он здесь не со зла… Это… это…

– Я ее жених! – подпрыгнув на месте и едва не оставив в руках Бригитты лацканы своего сюртука, Свейн Тибрих яростно добавил: – Вам выделили телохранителей?! Скажи ей, что я не опасен! Переведи ей, Эмма! И пусть немедленно извинится и покинет нас.

– Но Свейн…

– Пошла вон, эй! – не сдавался кузен, глядя на Бригитту исподлобья. – Откуда только набирают таких…

Леди Дракхайн усмехнулась и сложила руки на могучей груди.

– Эй, я тебе говорю, громила, – Свейн пощелкал пальцами перед глазами Бригитты. – Уйди и оставь меня наедине с моей прекрасной, очаровательной кузиной.

– Моя твою понимайт, но никуда не пойти. Ты пойти сам. В сад, – сказала Бригитта с нарочитым акцентом.

Эмма открыла рот, да так и застыла, совершенно сбитая с толку.

Свейн же закатил глаза и, фыркнув, полез за мешком с медяками:

– Сколько? – прямо спросил он. – Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить меня и мою невесту наедине.

Бригитта посмотрела на Эмму. Та захлопнула рот и прикусила нижнюю губу, тщательно подбирая слова для извинений перед горянкой и нравоучений для жениха.

– Три пено хватит я надеюсь? – усмехнулся тем временем Свейн, подбрасывая на ладони монетки и протягивая их леди Дракхайн.

Эмма кинулась к нему, сжала его пальцы в кулак, пряча злосчастные монеты, и с отчаянием посмотрела на Бригитту. Гордая леди Дракхайн наверняка сейчас оскорбится до глубины души…

– Ладно, я вас оставлю, но буду неподалеку, – сказала Бригитта неожиданно спокойно, будто даже с усмешкой, и прошла за поворот. Ее черный цветохрон было видно даже за самыми высокими кустами, так что Эмма, не боясь потерять леди Дракхайн из виду, повернулась к Свейну.

– Ты! – выпалила она, ткнув его пальцем в грудь. – Зачем явился сюда?

– Мне так нравится, когда ты злишься, – промурлыкал Свейн. – Выпускаешь коготки, как сердитая кошечка.

– Я здесь на работе! Как ты не понимаешь? Меня взяли менталистом на королевский отбор!

– Твоя мама мне сказала, – кивнул он, а потом жеманным жестом отбросил светлую прядь, упавшую на глаза. – Мими, это глупости. Тебе не надо работать!

– А зачем, по-твоему, я училась в институте?

Свейн пожал плечами, полюбовался на свои отполированные ногти.

– В твоей хорошенькой головке куча разных глупостей, – снисходительно сказал он. – И это даже мило. Но когда мы поженимся, ты будешь заниматься лишь домом и мной.

Он приобнял ее за талию и повел по дорожке. Эмма тяжело вздохнула, покосившись на кузена. Весь лощеный и напомаженный, блестящий, как фантик от конфеты, он вызывал у нее лишь раздражение и скуку. Однако, если она провалит этот отбор… Обернувшись и увидев черную макушку Бригитты, Эмма решила уделить пару минут кузену. Может, ей удастся убедить его оставить ее в покое и не позорить во время отбора?

***

Вейрон заставил себя отойти от менталистки, но краем глаза следил за макушкой женишка, с важным видом прохаживающимся среди роз. Эмма едва доставала тому до плеча и что-то пылко говорила, но Свейн, кажется, вовсе ее не слушал.

– Вы тоже сбежали от своей менталистки?

Вейрон быстро повернулся и увидел Амалию, сидящую на скамейке под перголой, увитой белыми розами.

– Не то чтобы… – протянул он.

– Иногда хочется побыть наедине с собой и собственными мыслями, – со вздохом продолжила она.

Как ни странно, Эмма Вейрона не раздражала. Ее слова про бутоны и навязчивое желание разбудить в нем женщину – да, а вот сама она – нисколько. Тем не менее он не стал переубеждать Амалию.