— В другой стороне? — спрашивает волк. — Тогда поторопись и проводи меня.

— Если вежливо попросите, то подумаю об этом!

— Да, я слышал, что кролики помешаны на устаревших обычаях и приличиях, — насмешливо щурится незнакомец. Глаза его светятся как зелёные фонари. — Похоже, это правда.

— А я слышала, что у волков ни манер, ни совести! — выпаливаю я. — Это, видимо, тоже правда!

— Это называется “современный взгляд”.

— Невоспитанность — вот как это называется! Знаешь, теперь, даже если ты вежливо попросишь, я всё равно никуда провожать тебя не стану. У себя дома хоть плюйся в людей, но здесь ты в гостях. Веди себя подобающе.

— И это говорит девушка, которая выпрыгнула на меня из темноты с зажатым в руке ножом, а потом ещё и взглядом облизала? — веселится оборотень.

— Никого я не облизывала! — негодую я. — Да на такого грубияна, как ты, ни в жизнь не посмотрю!

— Ты ранила меня в самое сердце, — клыкасто ухмыляется волчище. — Как я это переживу?

— Спокойно! — едва не рыкаю я, в груди клокочет, а на языке вертится одна лишь ругань. И как этот зеленоглазый смог вывести меня из равновесия всего парой фраз? Да у него талант! Но я не собираюсь опускаться до его уровня, не дождётся!

— Всего доброго! — зло бросаю я и, развернувшись на каблуках, почти бегу к дверям. Не намерена больше тут задерживаться!

— Нож-то хоть оставь, — несётся вслед, — а то поранишься ненароком.

— Это не твоё… — но я замолкаю на полуслове и замираю, не дойдя до двери.

Медленно делаю шаг назад… потому что слышу, со стороны коридора к двери кто-то подходит. В воздухе появляются отголоски чужой магии. Наверняка это Гилберт! Если выйду, попаду прямо к нему в руки.

Что же делать?

Я слышу, он всё ближе, уже положил ладонь на ручку!

— Эй, ты чего? — доносится позади, и я пугаюсь ещё сильнее.

Дёргаюсь в сторону, но цепляюсь носком о сбитую плитку, взмахнув руками, роняю нож. Тот с оглушительным звоном падает на пол, а я лечу следом — рискуя разбить нос. Как вдруг меня под живот подхватывает чужая сильная рука и, прижав к горячему телу, ставит на ноги.

Мы замираем. Время словно замедляется.

Волк стоит позади и обнимает меня.

Я чувствую спиной твёрдый рельеф мышц, шею щекочет жар дыхания. Сердце мучительно тяжело бухает о рёбра. Пламя смущения прорывается к лицу и кипящей волной опускается в живот.

Как во сне я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с горящими глазами оборотня: зелёными и глубокими словно бездна, а там, на дне — моё отражение. Испуганный кролик в лапах волка.

Лёгкие заполняет чужой запах — мужской, хищный, он пробирается в душу, заявляя на неё права.

— Что за… — хмурясь, бормочет волк.

А в следующий миг дверь распахивается, и на кухню входит Гилберт.

"О нет!" — вспышкой проносится в голове.

Маг застывает на пороге. Наши взгляды сталкиваются, едва не высекая искры.

Первое удивление Гилберта сменяется бешенством, на впалых щеках выступают бордовые пятна. Губы сжимаются в линию, трещиной пересекая лицо.

— Какого демона тут происходит? — шипит он, раздувая ноздри. — Николь, почему ты… Немедленно отпусти её, волк!

Рука оборотня на моём животе каменеет, а напряжение в воздухе натягивается звенящей струной.

— А ты, собственно, кто, чтобы раздавать приказы? — с усмешкой-оскалом спрашивает волк.

— Я первый маг Аштарии и её будущий муж, — цедит Гилберт. Глаза его вспыхивают алым, а у ног поднимают головы теневые змеи. Мрак кухни становится гуще, будто в него плеснули чернил.

Мужчины буравят друг друга недобрыми взглядами. Только бы обошлось без драки! Гилберт очень силён, а оборотень-волк наверняка прибыл из Руанда. Судя по артефактам на груди, он не последний человек. Если с ним что-то случится, то и без смерти Виктории разразится скандал. И кто знает, к чему это приведёт.