- Что скажешь?

    Я, честно говоря, уже решила, что он отказался от девушки. И сидела, даже не думая о том, что все равно должна буду высказать свое мнение о ней. Только не успела и рта открыть, к нам шагнул Давид, и из-за спины сказал:

     - Она вся закутана с ног до глаз. Скорее всего, уродину подсунуть тебе захотел. Забитую, запуганную. Такая сама из тебя энергию тянуть будет, не то, что тебя подпитывать.

     Слепой молчал. Потом повернулся ко мне.  И сделал это как-то резко и быстро, так что я от неожиданности не успела отодвинуться, и он, видимо, не рассчитав, насколько близко я сижу к нему (понятно, он же ничего не видит!) приложился своим коленом к моей ноге. Чтобы не шарахнуться в сторону, мне пришлось вцепиться рукой в лавку, на которой сидела. Но не от страха, нет, и не так уж меня могло удивить мужское прикосновение - обучая их драться, я ежедневно трогала множество мужиков! Тут было дело в другом. В странном секундном жжении, словно к моей ноге через ткань штанов приложили раскаленную сковородку. Разобраться в своих ощущениях я не успела, потому что он сразу же отстранился. Может, у него температура? Поэтому такой горячий?

    - Саша? - странные нотки в голосе, будто бы он тоже почувствовал и был этим удивлен... - Что скажешь ты?

   - Если тебя интересует внешность, то, я думаю, она - красивая. Глаза очень даже. Думаю, что и под тряпками этими - там все в порядке, никакого уродства. Не стал бы вождь рисковать. Он, действительно, хотел угодить тебе. И она не запуганная. Просто не хочет становиться твоей женой.

    Я смотрела на его реакцию. А он почему-то наклонился к моему лицу, придвинулся буквально на десяток сантиметров и меня бросило в жар, кровь прилила к лицу, заставляя замереть перед ним, как кролик перед удавом.

    - Давид, иди посмотри, не лупит ли он там ее за то, что не понравилась! Объясни ему, что я запрещаю наказывать ребенка, - и потом, обращаясь ко мне. - Не хочет из-за моего уродства?

    - Нет! Что ты! - вот дура! зачем там яростно? Как будто он спросил что-то возмущающее до глубины души. - Я думаю, не из-за этого. Из-за силы твоей.

   Его целая, неповрежденная бровь изогнулась.

   - И в чем сила... брат? В чем МОЯ сила?

7. 7.

   Мне нравилась его честность и какая-то восторженность, желание видеть во всем хорошее. А еще непонятное стремление защитить, замолвить, так сказать, доброе словечко. И причем не только за несчастную девчонку, но и почему-то за меня. Жалеет? 

       А с этой "невестой" все понятно было мне самому. Я мог бы и не спрашивать никого. Мощная волна неконтролируемого ребенком (по другому назвать пятнадцатилетнюю девочку я не мог) отторжения, чувствовавшаяся мною, как порывы ветра, как толчки негативной энергии, сразу заставила подумать, что этот несчастный, испуганный человек никогда не станет МОЕЙ женщиной. Она вечно будет меня бояться и ненавидеть. А я никогда не смогу даже дотронуться. Да мне этого и не хотелось.

      А вот от сидящего рядом парня шла энергия совершенно иного плана - притягательная, жаркая, удивительно положительная, как если бы этот человек никогда не знал боли и бед.

    - Так в чем моя сила? - напомнил я ему, заданный уже минуты три назад, вопрос.

     - Твоя сила в правде. Ты умеешь разговаривать с людьми так, что каждое слово твоё признается ими за истину. 

       - Как считаешь, это хорошо или плохо?

    - А это, как посмотреть. Для тебя - хорошо, ты можешь легко заставить любого поступить так, как считаешь нужным. А для людей... все зависит от твоих убеждений.