По той же причине, по которой я недавно огребла на работе, несколько лет назад я повздорила с родителями, ушла из дома, взяла ипотеку. А чтобы было легче платить, сдала одну комнату, на первый взгляд, скромной девушке, — Антонине.

Кто же знал, что уже через месяц мы будем знать все секреты друг друга, а Тоську я смогу назвать кем угодно, но не скромницей!

– Наська, ау? Соединение прервано. Восстановить?

– Тось, дай спокойно посидеть. – привычно отмахиваюсь от гиперактивной подруги.

– Так и сиди спокойно, кто мешает? Только рассказывай давай. Нельзя же так с подругами, понимаешь? Я же изведусь.

Вздыхаю. Мне бы подумать обо всём, а не высказываться вслух.

– Дело в той козе? Как её там? Марьяне? Вот кто, везде без мыла влезет! – негодует подруга.

– Нет. – прерываю её дальнейшие возмущения. – устроиться на работу такому крутому дизайнеру, как она, труда не составило, только на этом всё. Они с Лёвой на разных этажах и даже практически не пересекаются.

– А-ха-ха…Ещё одна! На разных этажах! – вдруг прыскает подруга и откровенно ржёт.

– Вот как с тобой серьёзно разговаривать? – спрашиваю у подруги. Вечно она такая, но я уже привыкла.

– а таком серьёзно разговаривать нельзя, сразу плакать захочется. – вдруг предельно серьёзно вздыхает она, после чего её глаза вновь сверкают задором. – Так твоему Льву и целой высотки не хватит, пристраивать всех жаждущих. Хотя учитывая кто он, не обломается и микрорайон пристроить, если понадобится. Преданные начальству кадры сейчас дефицит. Чем больше, тем лучше! – угорает.

– Тоська… – одёргиваю укоризненно.

– Ладно-ладно, замолкаю, но только, если ты скажешь: в чём причина твоей печали?

– Мама приходила.

– Опять поссорились?

– Ты же знаешь, что мы по-другому не можем. Напомнила мне про возраст и про то, что я до сих пор не замужем. Даже альбом принесла, чтобы напомнить какой открытой и общительной я была раньше.

– Ну-ка дай-ка посмотреть! – тянется за увесистым коричневым кожаным альбомом, с окошечком на обложке. – Как она вообще его донесла? Он же неподъёмный! – Кряхтит Тоська, шлёпая его себе на колени.

Пожимаю плечами.

С предвкушением открывает.

– Оу, детские! Первый раз вижу твою детскую фотку! А ты здесь милаха!

– Ага, только в каше вся. – буркнула в ответ, но тут же улыбнулась подруге.

– Только, Насть, я бы не сказала, что сейчас ты стала закрытой и необщительной. Серьёзная такая девушка. Влюблённая до одури только. Так что мама?

– Настаивала, чтобы я начала с кем-то встречаться. Даже предлагала познакомить. И вон, – киваю на листочек, лежащий на журнальном столике, – потрудилась переписать на бумажку адреса сайтов знакомств.

– Ха-х! – при виде исписанного длинными адресами, с кучей символов, листочка, из подруги вырвался смешок. – Такое только твоя мама может вытворить! Наивная. Будто так, ручками, кто-то будет адрес по бумажке набирать! Тут похоже на конкретные анкеты уже намёки, иначе бы адреса покороче были. Но я её понимаю. Она уже отчаялась наблюдать за тем, как твоя жизнь проходит в ожидании чуда.

– Думаешь, не понимаю её? Да, мне уже двадцать шесть, а я не то что не оправдала надежд родителей с карьерой, так ещё и замуж до сих пор не вышла. Тось, но ты-то ведь знаешь, — я пыталась забыть.

– Ещё бы. – соглашается сочувственно. – Под моим чутким руководством. Но тут и твоя вина есть. Согласись, с парнями ты совсем дикой становишься. Шарахаешься, будто бездомная кошка которую под кровать загнали.

– Не могу я. У меня даже мысль о том, что меня поцелует кто-то другой, вызывает отвращение. И все эти попытки ухаживать, эти руки на талии, ужасно раздражают.