Как психолог-экспериментатор, я решил проверить свою гипотезу опытным путем. Проигрывал разные варианты – мать не смотрела на ребенка, хмурилась, не разговаривала с ним, – однако все они не казались убедительными или нарушали чистоту эксперимента. А потом пришел к следующей мысли: мать вообще не должна реагировать на малыша, и это стало большим потрясением. Как я и предполагал, реакция ребенка оказалась очень выразительной. Я был поражен тем, сколь многое младенец может поведать о том, что с ним происходит. (Хотя изначально в исследованиях принимали участие матери, однако, читая эту книгу, вы поймете, что то же самое относится и к отцам, и к другим близким малышу членам семьи.)

Основываясь на полученных ранее знаниях, я предполагал, что, когда мать в эксперименте «Каменное лицо» по моей просьбе отвернется, малыш просто продолжит смотреть на ее затылок. Он не станет призывать ее, не попытается каким-то образом заставить снова повернуться к нему, не выразит возмущения – просто ничего не будет делать.

В первом эксперименте принимали участие семь матерей с младенцами от одного до четырех месяцев. Результат у всех семи пар, или диад, оказывался одинаковым. Когда матери отворачивались, малыши прибегали к целому набору трюков: улыбались, гулили, на что-то показывали, кричали, плакали, пытаясь снова привлечь внимание матери.

В зависимости от возраста ребенок мог использовать уже знакомые ему приемы. Ничему особенному его не учили. Девочке, участвовавшей в эксперименте, – именно эта версия получила большинство просмотров на YouTube – было 11 месяцев. В первоначальных экспериментах схожая реакция запечатлена у младенцев в возрасте одного месяца, а в некоторых случаях замечена даже у новорожденных. Этих малышей не обучали никаким социальным навыкам. Стремление к контакту было присуще им от рождения и проявлялось в самых ранних взаимоотношениях. Требование двухсторонней связи было присуще младенцам изначально.

Подобная реакция свидетельствует как минимум о двух фактах. Во-первых, ранее распространенное в психологии представление о том, что общением с ребенком управляет мать, а ребенок лишь пассивный его участник, было ложным. Напротив, ребенок оказался чрезвычайно активным, прилагающим огромные усилия к тому, чтобы заставить мать снова общаться с ним. Всего лишь один эксперимент разрушил одну из наиболее распространенных в современной психологии посылок, поэтому теории, которые на ней строились, следовало полностью пересмотреть. Во-вторых, оказалось, что психологи совершенно упустили из виду продолжительный период развития человеческого «я» – об этом они вообще ничего не знали.

Кроме прочего, эксперимент поднял массу вопросов. Что происходило во время общения? Каковы последствия слишком отдаленной – или слишком тесной – связи между матерью и ребенком? Как долго дитя может переносить нарушение такой связи? Когда ребенок просто сдается и прекращает попытки восстановить ее? Через пять минут? Десять? А может быть, ему требуется столько же времени, сколько и матери, – на то, чтобы, услышав звонок, спросить, кто пришел, и открыть дверь? Что можно считать нормой? Этого мы не знали.

Мы с коллегами по Гарварду экспериментировали с «Каменным лицом» в течение нескольких лет. Расширив эксперимент, вовлекли в него детей постарше и даже взрослых. Мы попросили их вести себя так, как если бы они были парой «мать – дитя», и в результате узнали много нового. Взрослые, игравшие роль ребенка, отмечали, что их охватывали паника, гнев и беспомощность. Взрослые в роли матери упоминали чувства вины и тревоги. Некоторые даже просили у «ребенка» прощения.