– Говорят, Жаров от тебя без ума. Зажимал тебя в туалете, наплевав на все свои строгие правила, – сообщает подруга с такими горящими глазами, будто пересказывает сюжет бульварного романчика.

А я с каждым мгновением осознаю, как далеко разлетелась сплетня. И какими несуществующими подробностями она могла обрасти.

– Да это бред! – Сжимаю столовые приборы с такой горячностью, будто планируя вонзить их в тело Жарова, как в запечённую индейку, и выдаю на одном дыхании: – Между нами ничего не может быть. Каждый раз, когда к нему на стол попадали мои статьи или результаты исследований, он запарывал их, используя такие эпитеты, что я ощущала себя долбаной второклашкой, выполнившей домашнее задание с помарками. Да я никогда в жизни не стала бы встречаться с таким злобным, напыщенным и самовлюблённым типом, как Жаров!

Не сразу соображаю, почему Маринка смотрит на меня широко распахнутыми, испуганными глазами.

– Гм, – раздаётся сбоку от нас.

Я медленно, ощущая ужас ситуации, поднимаю взгляд, проходясь им по идеально выглаженной рубашке цвета морской волны.

Жаров стоял, убрав руки за спину. И явно слышал каждое слово.

Вот же засада.

– Ты хотела со мной поговорить, – напоминает он как ни в чём не бывало.

Впрочем, черты его лица так окаменели, что сомневаться в его хорошем слухе не приходилось.

– Да-да, я уже поела. А вы можете общаться, голубки, – предательница, которую я принимала за подругу, шустро подхватила свой поднос и умчалась в закат, пока я на неё смотрела, как на уплывающий из-под носа в открытом море спасательный круг.

Оставила меня один на один с большой проблемой. Ростом метр девяносто.

– Значит, я злобный, напыщенный и самовлюблённый тип, – заключает Жаров, устраиваясь на стуле напротив.

Несмотря на внушительные габариты, в его движениях считывается грация спортсмена, уверенного в каждом своём шаге. И это открытие заставляет мой мозг на мгновение зависнуть, как бывало с операционными системами предыдущих поколений.

Взгляд Жарова блуждает по моему лицу, затем спускается ниже, цепляясь за испачканный воротник. Удушливая волна смущения за собственную неуклюжесть ползёт по щекам. Рядом с Мистером Совершенство ощущение собственной неидеальности накрывает сильнее обычного.

И тут же ко мне приходит острое понимание, что все окружающие затаили дыхание. Головы присутствующих повёрнуты в нашу сторону, словно мы актёры кукольного шоу, а они зрители, забывшие оплатить билеты. От сковавшего меня напряжения и ощущения нелепости происходящего на лбу выступил пот.

– Слов своих я не заберу. Могу сказать даже больше. Из-за вас, – нервно цежу сквозь зубы, подчёркивая, что мы не переходили на «ты», – обо мне судачат в этом здании и, наверное, во всех производственных цехах и филиалах компании.

– Из-за меня? – ровным тоном переспрашивает, заламывая бровь. Будто даже не догадываясь, о чём речь.

– Похоже, это именно ваш подчинённый разболтал, что видел нас вдвоём в том туалете, – доношу до него очевидное.

– И ты считаешь это моей виной? – вновь переходит все границы, обращаясь ко мне почти фривольно.

Как же бесит, что он принимает меня за круглую дуру! Может, я не столь талантлива, как он, а мои научные статьи не так часто цитируют в зарубежных изданиях, но всё же мой уровень интеллекта выше среднего. А он… будто пытается обвести меня вокруг пальца, как ребёнка в песочнице.

– Конечно, – фыркаю, произнося очевидное. – Вы должны были остановить эти сплетни. О нас.

В ожидании ответа выразительно смотрю на него, надеясь, что он по взгляду поймёт всё, что я думаю о нашей так называемой связи.