Тем более что за окном ярко светило солнце, лето окончательно вступило в свои права, а небольшой дождик, прошедший после обеда, лишь освежил уличный воздух и умыл тротуары.

Скромное, но довольно дорогое светло-зеленое платьице чудесно сочеталось с новыми сережками. Квартира Угольниковых находилась недалеко от моего дома, и я отправилась туда пешком.

По пути я не теряла времени даром и отыскивала в толпе сверстниц Марины Угольниковой. Вглядываясь в молодые, но изрядно накрашенные мордашки, я пыталась определить навскидку сферу интересов и устремлений «племени молодого и незнакомого».

Рассчитав, что Марине сейчас должно быть не меньше девятнадцати лет, я без труда определила год рождения интересующего меня контингента. Это был 1980 год, год Московской Олимпиады. Мне даже удалось составить коллективный портрет этого поколения. Судьбоносный для нашей страны 1991 год пришелся на пору их розового детства, лишенного радостей пионерских линеек и сборов. Комсомол благополучно скончался прежде, чем они доросли до комсомольского возраста. Следовательно, их воспитание было лишено каких бы то ни было общественно-политических ориентиров. Отсюда я сделала вывод, что между этим поколением и мной пролегла бездонная пропасть.

Всех девочек я условно поделила на три основные категории: красивых, умных и некрасивых. Умных я выделила в особую категорию, потому что внешность в данном случае не имеет в их жизни определяющего значения. Умная девочка привлекает к себе не смазливым личиком, а своей индивидуальностью, вкусом, интеллектом и т. д. Конечно, случаются в жизни и такие казусы, когда одно и то же юное создание сочетает в себе и ум, и красоту. Но это скорее отклонение от нормы, и представительница данной аномалии прямо-таки создана для частного сыска.

Что же касается основных категорий, то я определила их жизненные устремления следующим образом. Некрасивые хотят замуж. Красивые стремятся к богатству. А умные в своих мечтах совмещают и то и другое.

Время от времени мне попадались девочки, чьи желания не соответствовали ни одному из вышеназванных. Для них я вынуждена была придумать особую, четвертую категорию, и назвать ее «несчастные». К этой категории я относила тех девиц, главным желанием и занятием в жизни которых является секс или выпивка.

На этом я вынуждена была прекратить свои социологические изыскания, так как достигла конечной цели своего недолгого путешествия.

Я находилась в районе «частного сектора», который занимает в Тарасове значительную часть центра города. Еще несколько лет назад это место называли одним зловещим словом «овраг». Но с тех пор как большая часть оврага была засыпана и даже протекавшая по его дну речка-вонючка была заключена в железобетонные трубы, название понемногу стало выходить из обихода.

Район этот, видимо, до сих пор не считается престижным, поскольку здесь я обнаружила всего один двухэтажный особняк, да и тот скромненький, без архитектурных излишеств. В основном же вдоль всей улицы стояли старые, некрашеные домики, находящиеся на той или иной стадии разрушения. Дом, указанный Германом, даже на их фоне производил убогое впечатление. Это сооружение еще нельзя было назвать развалинами, но аварийное состояние здания грозило перерасти в катастрофическое. Забор, во всяком случае, не просто покосился, но упал и частично уже был разобран. Видимо, на дрова.

Я в своих светозащитных очках-хамелеонах и новом, из фирменного магазина платье плохо сочеталась с подобной обстановкой. Благоразумно спрятав очки в сумочку, я решительно надавила кнопку звонка. Понапрасну прождав пару минут, я наконец догадалась, что звонок скорее всего не работает.