Двигаясь от речки Котла, по левую сторону от межи сельца Даниловского на правом берегу Чернцова оврага и речки Вздериношки писцы отметили землю «вотчины Симонова монастыря деревни Котелской». Выше по Чернцову оврагу находилась «земля Тимофея Васильчикова пустоши Коруниной», известная позже как деревня Коршунова. Миновав Чернцов овраг, который уходил влево, межа поворачивала старым межником вправо. Отсюда межа шла до Челбыжина оврага, и слева, как отметили межевщики, находилась «земля князя Богдана Долгорукова деревни Шашеболцовой». Далее межа поворачивала направо, по дороге, «что ездят из Шашеболцова в Москву». Слева, за водомоиной Челбыжина оврага, писцы отметили пустошь Старое Кадашёво, что входила в земли Донского монастыря сельца Семёновского…

Андрея Измайлова вскоре послали на службу в Ливны, а пока он ездил, челобитная его… затерялась.

В 1627–1629 гг. на этих землях был другой писец – Фёдор Пушкин со товарищи. Он тоже не нашел лишней земли у Долгорукого. Но при этом надо отметить, что ни Владимир Вешняков в 1623 г., ни Фёдор Пушкин в 1627 г. не отмечали при межевании пустоши Черёмошки, а ведь именно там она позже объявилась.

В столбцах (документы и дела, сформированные в архиве древних актов) имеется два спорных дела, разделенные полусотней лет. В одном из них сообщается, что Черёмошек не было и в 1577 г. «…по платежным книгам Московского уезду, каковы сысканы после пожару платежные книги 85 (1577) году за рукою Микиты Горелкина селца Шашеболцова и пустоши Черёмошья не сыскано ж»^>110. Значит, общепринятая гипотеза об уничтожении Черёмушек в годы Смуты несостоятельна.

Исследование спорного дела помогло восстановить канву событий, узнать о челобитной Андрея Измайлова. И кто знает, не подай он челобитной о лишней земле у Богдана Долгорукого, не узнал бы об этом Венедикт Махов и не появилась бы – по его инициативе – пустошь Черёмошье. Но Махов узнал и решил перехитрить Измайлова. Время у него было.

Когда в 1629 г. стольник Андрей Артемьев сын Измайлов вернулся со службы, ему в Поместном приказе выдали память, что челобитная его была подана, но… сгорела.

В те же годы на землях, соседних с интересующими Измайлова землями, появился новый владелец Афанасий Прончищев. Начав оформлять права собственности на наследную отцовскую пустошь Козину, он также завладел в 1628 г. деревней Елистратьевой «по памяти из Поместного приказа за приписью дьяка Венедикта Махова» (кому деревня принадлежала до того, Махов в памяти не записал). Тогда же Прончищев приобрел и пустошь Сарафанову, тоже ничейную. За время оформления документов на эти ничейные земли Прончищев сблизился с дьяком Венедиктом Маховым, служившем в Поместном приказе с 1622 г. и знавшем, конечно, о содержании челобитной стольника Андрея Измайлова^>111.

Не без подсказки Махова в октябре 1630 г. Афанасий Прончищев подал челобитную с прошением отмежевать от князя Богданова подмосковного поместья от сельца Шашебелцова, что сверх своей дачи он владел, обводную пустошь Черёмошье. Не зря же к своей челобитной Прончищев припустил и Венедикта Махова, чтобы продали им пустошь в общее владение, – как видно, в благодарность за идею.

Для поиска неизвестной прежде обводной пустоши Черёмошья накануне подачи челобитной был срочно прислан писец Фёдор Уваров со товарищи, который 19 сентября 1630 г. нашел-таки «лишнюю» землю, назвал ее пустошью Черёмошье да прихватил еще два поля у князя Долгорукого: одно – с посеянной озимой рожью, другое – вспаханное для яровой пшеницы.