— Утащить тебя в комнату я не в силах, — проговорила я, с укором взглянув на огромную книгу, — значит, принесу сюда шкуру из гостиной, подушку и плед. И, наверное, двери и окна надо запереть, неизвестно сколько я проваляюсь.

— Я прослежу, — заверила Роза, с сочувствием глядя на меня, — и водички поближе принеси.

— Хорошо, — кивнула, покидая кабинет, — я мигом.

Готовилась к получению знаний, как к чему-то ужасному. Закрыла все двери и окна в доме, натащила из кухни колющих и режущих предметов. Кувшин с водой и стакан, кусочек чёрствой лепёшки. Шкуру расстелила на полу, туда же кинула подушку и плед.

— Ну всё, я готова, — с сомнением в голосе произнесла я, сделав глубокий вдох, положила ладонь на пентаграмму и зашептала, — Maarifa yana nguvu! Kura ya maoni ni amani... haitoshi kujua ukweli kina: ni lazima mateso (Знание — сила! Незнание — покой… Глубокую истину недостаточно узнать: её надо выстрадать)

Стоило закончить, как тысяча иголочек впились в мою ладонь, я с трудом удержалась, чтобы её не одёрнуть. И тут же голову прострелила острая боль. Через минуту почувствовала, как ладонь освободилась, и я словно в тумане, натыкаясь на кресло, стул, еле передвигая ноги, буквально рухнула на пол и отключилась.

Не знаю, сколько времени пролежала на этой шкуре, но встать с первого раза не смогла. Тело затекло, а руки отказывались слушаться.

— Селин, — обеспокоенно спросили гримуар и ворона, которая тут же опасливо отодвинулась от меня подальше.

— Да? — сиплым голосом прохрипела, горло болело жутко, словно я, не прекращая орала несколько дней подряд.

— Ты как?

— Как будто меня пожевали и выплюнули.

— Ты помнишь кто я? — не отставала ворона, я же, заметив рядом с собой пустой кувшин, удивлённо приподняла бровь.

— Тебя помню, но не помню, чтобы пила воду, — проронила, осматриваясь. Кабинет выглядел плачевно, будто пережил шторм, цунами и песчаную бурю одновременно.

— Вернулась, — облегчённо выдохнули ворона и книга.

— А я уходила? — прохрипела и тут же закашлялась

— Сейчас водички принесу, — суетливо подхватилась Роза и упорхнула в открытую дверь. Через минуту она притащила стакан с водой, держа его в лапах.

— Спасибо, — поблагодарила, чувствуя, как живительная влага обволакивает горло, давая облегчение, — так что здесь произошло? И как долго я провалялась?

— День всего, — ответила всезнайка, — но такого я никогда не видела.

— А по ощущению не меньше недели, — пробормотала, приводя себя в порядок, почему-то рубашка была расстёгнута, волосы всклокочены, да и вообще в целом вид был безумный.

— Ты все жизни ведьм, которые были хозяйками гримуара, через себя пропустила, — тихо пробормотала Роза, — не знала, что ведьма Осин была такой жестокой, а ведьма Рина, слишком любила мужчин.

— Хм? — недоумённо уставилась на напуганную ворону, я прислушалась к себе, — ох ты ж… и когда я так повеселилась.

— Не ты, — хмыкнул гримуар, — а ведьмы, чьи знания, память, чувства сохранились во мне.

— Пройдёт немного времени и всё уляжется, — печально продолжила Роза, — ты бы шла, умылась, что ли, а то ведьмочки придут — напугаются.

— Добрая ты, — насмешливо бросила, попыталась подняться, но силы притяжения оказались мощней и меня придавило к полу, — здесь полежу.

— Там Агги хуже стало, — произнесла ворона и меня тут же подбросило, — так бы сразу.

— Вернусь, перья выщипаю, — пообещала я и поплелась в ванную, — нет, с такими нагрузками пора переезжать на первый этаж, не заберусь же.

Не с первого раза, но всё же я добралась до ванной, потом до комнаты и умытая и переодетая появилась в кабинете почти полна сил.