Ущипнув себя за руку, окровавленными пальцами, я убедилась, что это всё ещё я, но блин! Больничный халат превратился в странный белый балахон, весь в кровавых разводах. Ноги босые и грязные, вместо короткой стрижки — коса.

Раскидистые кроны вековых деревьев над головой, сквозь который едва пробивались лучи, темнеющее сумрачное небо, алтарь и всё вокруг настоящее и даже запах прелой травы приятно щекотал нос. А та противная дрянь в бутылке, действительно помогла справиться с жаждой. Да и сил прибавила, казалось, что сейчас горы сверну. Запустив пальцы в траву, откинула голову и, прикрыв глаза, зашептала: хочу назад, хочу назад.

— Там ты умерррла, — противный голос Говорилки подтвердил мои догадки.

— Нет. Я в больнице, простая операция, всего лишь аппендицит, я сейчас очнусь.

— Прррими, Селин тебя пррризвала, отдав свою жизнь.

— Говорилка, ты глюк. Сейчас меня отпустит, и я очнусь в больнице, а рядом добрый дядечка — доктор. И пахнет лекарствам, а не вот этим всем.

— Прррими даррр окончательно, — с настойчивостью дятла, повторял глюк.

— Замолчи, ты мне кажешься, — обхватив руками колени, уткнувшись в них лбом, я как мантру повторяла, — кажешься, ты кажешься.

— Прррими даррр, он ррразрррывает тебя.

— Приму отстанешь?

— Прррими

— Печёт, что же это такое… больно, да что б тебя, — закричала, ударив кулаками о землю, — аааа, что это?

— Ррраскррройся, прррими

— Принимаю дар, принимаю! Пусть только всё закончится, — прокричала, надрывая горло, боль была невыносимой, меня, как будто разорвало на много маленьких Катек, а потом собрало в одну большую.

Очнулась в полной темноте, на небе не было ни одной звёздочки, а я всё так же продолжала лежать на травке, но в этот раз сил даже пошевелить рукой у меня не было.

— Отваррр выпей

— А… Говорилка… я думала всё — прошло. Слушай, ты же мой глюк, почему рычишь?

— Привыкла

— Ооо, можешь же. Ночь? — заторможено протянула я, язык заплетался, мысли были тягучие.

— Да

— Хм… много времени прошло, — подсчитывая, что действие наркоза всё же давно должно было закончиться, — Так говоришь остров ведьм?

— Уже нет

— Да? Меня переместило? — удивлённо переспросила я, — надо же, быстро…

— Нет, ты всё ещё здесь… ведьм нет, остались неинициированные ведьмочки

— Ага, значит, остров ведьмочек, ну это всё меняет. А я кто?

— А ты верховная ведьма

— И почему я не удивлена, — задумчиво пробурчала, — и давно?

— Как силу приняла

— Так вот, что за дар. Ясно и что они делают? Эти верховные

—Много… постигают мир, природу, учатся, копят знания и мудрость. Помогают любому, кто нуждается в них — безвозмездно, — уточнила Говорилка, — лечат больных, учат ведьмочек…

— Всё, поняла, хватит, — не хочу быть ведьмой — надоело.

— Ты была ведьмой в своём мире?

— Почти, — хмыкнула я, — все мы почти ведьмы. Так, хватит валяться, где говоришь отвар, гадость, конечно, но бодрит знатно.

— Рядом, подтащила к тебе ближе.

— Хм… интересно, — чуть приподнявшись, чтобы было удобно отхлебнуть глоток вязкой бурды, спросила, — так ты не только говорить можешь, но и ходить?

— Угу

— Фу… ну гадость же, — вытерев рот ладонью, тут же её одёрнула, — чёрт! Забыла, что она в крови. И где живут ведьмы верховные? Не здесь, полагаю?

— В деревню идём, там заждались тебя.

— Надеюсь, не инквизиторы? И жечь меня не будут?

— Нет, о тебе ещё не знают, всех ведьм сожгли, а у неинициированных ведьмочек силу заблокировали.

— Здрасте! Так стой, не пойду. Это сейчас, что? Узнают, что я верховная и тут же сожгут? Всё жду здесь, когда отпустит, — возмущённо рыкнула я, — так и знала, что какая-то подстава есть в этом даре: «Прими дар! Раскройся»