Утиль не спалось. Она ворочалась в кровати и таращилась в темноту.

Её тропический дом был огромным. Однажды, гуляя по берегу, Утиль обнаружила обломок странного предмета, похожего на сундук великанов. Фея уменьшила его и обустроила по своему вкусу. Этот уютный домик Тиль любила не меньше Драконьего Дерева, но сейчас ей было грустно. Каждое мгновение она думала о пропавшем друге. Салмон. Это он показал ей остров. Он подбадривал её в пути, когда мусорную фею с непривычки укачало в полёте. Он уговорил вожака стаи розового пеликана Саккуса сделать привал.

Ей вспомнилось, как она впервые увидела тропический остров. Это был не просто кусок суши. Это был Остров Мечты. Бескрайний океан вокруг. Пальмы. Коралловые рифы в заливах такого бирюзового и прозрачного цвета, как глаза Салмона…

– Салли… – произнесла Тиль и вздохнула.

Когда она оказалась здесь, солнце стояло на вершине неба. Его лучи текли вниз и капали на кроны деревьев. Они свешивались с ветвей, словно мёд, и липли к листве, не достигая земли. Сумеречные тени сменяли полосы света, и всё вокруг казалось золотым и наполненным до краёв. Новый мир был таким ярким и громким, словно в него выплеснули все краски, все звуки. Первые дни от насыщенных цветов и ароматов у феи кружилась голова.

– Это привыкальная болезнь, – подбадривал её Салли. – Скоро пройдёт!

И правда, уже на следующее утро мир словно отступил на шаг, и Утиль смогла как следует его рассмотреть.

А ей-то казалось, что прекраснее Утишья, её родного леса и Родового Куста нет ничего на свете!

Но этот остров был совершенным и… Тиль не знала, какое слово подобрать. Он был идеальным… и… то самое слово, которое Утиль ещё не придумала. Счастливое и грустное одновременно. Остров кишел всякой живностью и при этом оставался необитаем, потому что здесь не было людей. А Тиль так мечтала помогать добрым великанам и подружиться с ними.

Все люмены занимались своими привычными делами. Мусорная великанья фея, конечно, тоже находила себе занятия. Из скорлупки кокосового ореха она смастерила лодку и нередко плавала с Салмоном в заливе. Достигая рифов, она часами смотрела вниз. Тиль не видела ничего притягательнее этих лимонных огнистых подводных лесов.

Каждый день фея помогала Бестии и Фангусу, Пенне и Мирте, даже Виоле. Но чем бы ни занималась Тиль, после полудня она непременно встречалась с Салли. И они отправлялись исследовать остров. Всякий раз друг показывал ей что-нибудь необыкновенное.

А потом случилось то, о чём она обещала молчать.

Утиль задремала. Но воспоминания не отступили. Они превращались в сны, и фея видела всё так ясно, словно это происходило на самом деле.

В тот самый день Салмон влетел в дом с таким заговорщическим видом, что его хитрые глаза блестели всеми цветами радуги.

– Эй! – крикнул эльф. – Я договорился кое с кем. Летим, покажу тебе Запредельные Земли.

Тогда Тиль не обратила внимания на незнакомое название, но теперь оно страшной загадкой свербело в голове.

Фея схватилась за руку рыбного эльфа, и они помчались вглубь тропической чащи. Ловко лавируя между хлебными деревьями, друзья неслись вперёд. Внезапно Салмон остановился.

– А теперь натяни на глаза носок, – попросил он.

Тиль нахмурилась. Но у эльфа было такое озорное и забавное лицо, словно он стащил у Виолы колокольчик. Фея послушно надвинула на лицо головной убор. Небольшая дырочка позволяла ей украдкой наблюдать за Салмоном. Озорник порылся в карманах и зачерпнул пригоршню сухих мотыльков и мошек. Затем вытянул ладонь.

– Где ты их взял? – воскликнула Утиль.