Мужики закричали в ответ, что с удовольствием, и даже помахали тем, чем будут меня лупить.

– Туалет мой, конечно. Но вот я-то стоял снаружи, – и затем добавил зловещим голосом. – Есть у меня подозрения, что там завелось что-то опасное.

– Чо ты лепишь, на? – процедил качок.

– Зубы нам заговаривает, ага, ирод проклятый, – крикнула из толпы какая-то бабища, освобождая от вёдер коромысло.

– А кто ещё с колотыми задницами? – деловито оглядел я толпу.

– Я!

– И я!

– И меня тоже укололо!

– Меня прям два раза жахнуло!

– Так, – я подскочил к небритому мужичку, который откликнулся. Оттянул веко, посмотрел в глаз, затем проверил пульс. – Да, пока не превращаетесь…

– В… в кого?! – тот чуть чинарик не проглотил.

– В свинью-мутанта. Очень страшный монстр, между прочим! – и показал ему на прыщ, выскочивший на его волосатой руке. – Смотрите, реакция уже пошла!

Народ заволновался и резко отхлынул от мужичка. Кто-то даже упал.

– Ё… чо делать-то?! – мужик подошёл ко мне вплотную, и выплюнул чинарик в сторону. – Я не хочу в свинью! Сделай чо-нить!

– Спокойно! Сейчас я схожу и всё проверю, – поднял я ладони в успокаивающем жесте. – Если это то, что я думаю – мы в большой опасности!

Громила растерянно переводил взгляд с мужика, на меня, затем на биотуалет. Остальные тоже были в замешательстве. И судя по гулу, волной пробегающему по людям, совсем не в лёгком.

Я зашёл в кабинку.

– Опохмел? – из отверстия показалась физиономия Петровича.

– Да заткнись ты уже, хрр, – Пук выпрыгнул из дырки и сунул в пасть самокрутку.

– Так, ребята. Спокойно, – отреагировал я. – Действуем по нашему плану. Пошумите немного.

Петрович тут же зарычал. Даже у меня похолодело внутри. Пук начал бить в стену туалета стульчаком. Ну и я добавил ужаса, крикнув:

– Ааааа! Ты здесь! Я тебя вижуу, сволота адская! Ааа! На, чертяка! Получай, едрить тебя налево!

Открыл дверь, вышел, тревожный взгляд, одышка. Во – то, что надо!

– Ф-фух, наконец-то поймал его! – обратился я к толпе. – Как же долго я гонялся за ним!

– З…за кем? – мужик, который готовился превратиться в мутанта, дрожал, как осиновый лист.

Толпа сзади была шокирована и деморализована.

– Это древнее зло! – зычно крикнул я. – Демон Жопокол! Он очень коварен, безумен, и не знает пощады! И сейчас я, охотник за демонами, его изгоню!!!

Все зашумели.

– Молодец!

– Так его, гада!

– Прищучь его! Прищучь!

– Он меня укусил вчера! – заверещал женский голос. – Я умру!

– Дура, это комар был! – рыкнул на неё кто-то.

– Сам дурак! Это Жопокол! Он это! Я умираю!

Я дождался, когда народ успокоится, а затем привлёк к себе внимание хаотичными взмахами рук. Громко закричал, как ненормальный и залетел снова в кабинку, хлопнув дверью.

– Ну, что погнали! Петрович, вылезай оттуда и одевай простынь, – начал раздавать я указания. – Пук, достань челюсти и залезай к Петровичу на плечо.

Когда всё было готово и мы собрались выходить к народу, Пук дёрнул меня за воротник:

– А там это, хрр-хрр… Лежит чего-то на дне, – и взглядом указал в отверстие.

Что может в туалете лежать на дне? В нашем – всё, что угодно, только не то, что в обычном.

– Ну это Петрович, наверное, вовремя не уколол. Что там? – я нехотя всмотрелся вниз.

На дне лежала кучка искрящихся ингредиентов. Это же… пыльца, которая нужна для моего боевого самогона! Челюсти радостно заклацали и я, погладив их, положил во внутренний карман.

Появление наше было очень эпичным!

Я растопырил пальцы на руках и начал водить ими вокруг демона с чем-то ужасным, шевелящимся на его плече, испускающим едкие испарения.

Точнее, вокруг бредущего мимо Петровича в чёрной простыне и с Пуком на плече, пыхающим папироской, как паровоз. Чтобы было достоверней, Пук подпустил немного газку, и у местных начались лёгкие галлюцинации.