16. Глава 16

Прошло несколько часов, прежде чем я добилась ровной строчки и освоила минимальные характеристики швейного стола. Ткани перепортила, конечно, знатно, но я особо не переживала по этому поводу. Как по мне, тот, кому нужны эти ткани, никогда бы не довёл их до такого состояния. Перепачкалась, разумеется. Моё роскошное платье и так после готовки хвасталось масляными пятнами, а теперь я на него ещё пыли натрусила. Да и грязи, чего уж скрывать.

Убрав самый лучший отрез, на котором я несколько раз просрочила ровный шов, я улыбнулась и, потянувшись, наконец-то подняла голову.

Барнс успел за это время превратить комнату в нечто потрясающее, просто убрав шторы и занавески с окон, которых здесь оказалось аж пять штук. Солнечный свет красиво заливал просторное помещение, в котором глаза разбегались от всяких нагромождений и, как сказал голубоглазый, женских нужностей. Особенно волшебно смотрелась клубящаяся пыль в солнечных лучах.

Устало выдохнув, я отыскала паренька рассеянным взглядом и, к своему удивлению, нашла его дремлющим на небольшом красном диване. Мальчишка сидел прямо, уронив голову на грудь, скрестив руки и широко расставив ноги, и мерно посапывал, окружённый искрящейся пылью.

— Эй, охранник? — тихонько позвала я, медленно поднимаясь на ноги.

Спина болела. Отыскавшийся здесь табурет был непозволительно низким для высоты швейного стола. Поясница, будь она неладна, ныла. Никогда такого, главное, не было.

— Барнс. — чуть громче позвала я, двинувшись в его сторону.

— Я не сплю, госпожа. — заявил наглец, резко вскинув голову. — Игла так тарахтела… — не сумев подавить зевок, он зевнул и признался. — Разморило меня. Простите.

Игла действительно очень сильно стучала. Меня это первые несколько минут напрягало, а потом даже как-то расслабило.

— Нет тебе прощения, светлая голова. — тихо хмыкнула я. — Давай-ка мы посмотрим ещё несколько комнат и пойдём снова перекусим. Помыться бы ещё…

Честно говоря, от швейного стола уходить не хотелось совсем. У меня же уже такие схемки, такие планы на него образовались, но я понимала, что в таких условиях я просто не смогу что-то путное сшить. Для начала здесь нужно убрать, с умом подойти к разбору всего имеющегося, привести в порядок рулоны с тканями, разложить их по-человечески, обезопасить, рабочее место опять же привести в порядок. На табурете долго не просидишь. Эдак как-нибудь встану, а у меня позвонки в панталоны посыпятся. Стул бы спереть откуда-то…

Вообще, мне понравилось шить. Я даже пожалела, что не пошла учиться на швею, как мне бабуля советовала. Успокаивающее, однако, занятие. Спасибо, хоть какой опыт имеется на старенькой машинке. Простыни подшивала, штаны, скатерти бабушкины и причудливые занавески. Программа-минимум, да, но и здесь, как бы, насколько я поняла, всего один режим — строчи себе и строчи, одним швом.

— Я даже не знаю, что вам ещё показать. — бодро отозвался мальчишка, шагая к дверям.

— Стул.

— Что?

Подобрав подол платья, я начала пробираться следом за Барнсом.

— Стул. Высокий. Со спинкой. С мягкой спинкой, если найдётся. Где у вас здесь мебель хранится?

— Чего ей храниться? Всё в комнатах. — растерялся паренёк, распахнув передо мной двери.

— Хорошо. А в какой комнате есть высокий стул со спинкой?

— У графа… — сказал и тут же замотал головой. — Нет, госпожа! Он нас убьёт!

— За стул? — рассмеялась я.

Меня на самом деле поражал и веселил этот мальчишка. Он забавный, честно. И отношение его к графу тоже забавное. То Барнс ему поёт оды, о его благородстве, доброе и большом сердце, то, чуть что, утверждает, что сьер кого-то убьёт.