После завтрака Бендер встал и театрально провозгласил:

– Вперед! Труба зовет!

И автомобиль понесся к Геническу. Остап раскрыл карту, путеводитель, затем сообщил:

– Геническ старше Бердянска, а тем более Мелитополя. Он возник в 1784 году на юго-западе Азовского моря, для добычи поваренной соли. От города к Керченскому полуострову тянется полоса суши в 100 километров и шириной в 2–3 километра. Это так называемая Арабатская стрелка…

– А дорога там есть, Остап Ибрагимович? – спросил Козлевич.

– Должна быть, Адам. Это естественная дамба между Сивашом и Азовским морем. Но мы не поедем по этой дамбе, а свернем вправо, к полуострову Чонгар. Там въезд уже в Крым, камрады.

После Чонгара путешественники миновали ничем не примечательный Джанкой, разве только – железной дорогой, соединяющей Крым с другими городами, да железнодорожной веткой с городом-портом Керчь, расположенном в восточной конечности Крыма на стыке двух морей, Азовского и Черного.

Проехав одноэтажный и знойный Джанкой с его серыми станционными постройками, Остап сообщил:

– Впереди нас ждет Симферополь. Он расположен в центре Крыма в долине реки Салгир. Железнодорожные и шоссейные дороги связывают его не только с другими городами Крымского полуострова, но и России, Украины. Около шести столетий в юго-восточной части Симферополя находилась столица позднескифского государства Неаполь. Это был центр ремесленничества, торговли и культурной жизни. А сам город Симферополь основан в 1784 году, но лишь с 1874 года, благодаря железной дороге, он начал развиваться… – прочел командор справку в путеводителе.

– Ясно, капитан, куда едем? – спросил Козлевич, когда автомобиль въехал в город одноэтажных домиков с садами.

– Для начала на базар, Адам, затем… – замолчал, размышляя Остап, – затем расспросим местных, и я скажу куда поедем.

Уточнив как проехать к базару, они миновали синагогу и гостиницу «Московская», возле которой нарядный нэпман помогал даме в сиреневом платье сойти с экипажа. Увидели вывеску: «Торговый дом братьев Шостаковых» и вереницу пролеток в ожидании седоков.

На пути к базару выстроились лавчонки и кустарные мастерские сапожников, шорников, жестянщиков, слесарей. Много было закусочных, чебуречных, шашлычных, кофеен и винных ларьков.

Подъехав к шумному базару, Остап с Балагановым вошли в его толчею, оставив Козлевича отдыхать в машине.

Торговки расхваливали свой товар на разные голоса и сыпали прибаутками. Проталкивались с большими кувшинами продавцы пенной бузы и простой воды, призывая покупателей криками:

– Буза! Буза! Свежая хмельная пшенная буза!

– Родниковая холодная вода!

– Сладкая вода! – перекрикивали разносчики один другого.

– Попробуем бузы, Шура! – сказал Остап своему спутнику, проталкиваясь к молодому татарину. – Мой отец, как вам известно, был турецко-подданным и очень хвалил этот напиток.

– Это как пиво, командор, я пил когда-то, – подтвердил тот.

Торговец в тюбетейке наполнил им две глиняные чашки пенящимся напитком. Они выпили и Бендер отметил:

– Хороший напиток, отец был прав, утоляет жажду, граждане татары.

Компаньоны прошли ряды точильщиков, стекольщиков и, наконец, пробились к рядам, где торговали всеми съестными продуктами. Чего здесь только не было! Все виды отборных фруктов, овощей, разного вида орехов, гранатов. А дальше – мясные, молочные и хлебные продукты на выбор. И мед. Многих сортов меда в бидонах и банках.

– Вот это нам и надо, камрад Балаганов, – указал на банки с медом Остап.

И к удивлению своего рыжеголового друга, не торгуясь, он купил трехлитровый бидончик душистого майского меда.