- Тебе, конечно, - ответил Лассе, чуть склонившись и вручая ей медведя - и снова перевел взгляд на девушку, напряженно замершую у камина, с подчеркнуто-ровной спиной и испуганно-настороженным взглядом.

Если б Анька не сказала, что девушка решила осенью поступать, Лассе подумал бы, что та собирается сделать карьеру модели. По крайней мере, все данные для этого у нее были; взглядом знатока Лассе оценил красивые светло-русые волосы, умопомрачительно длинные ноги, обтянутые узкими джинсами, стройное хрупкое тело, чистую, очень теплого, приятного оттенка кожу, и бирюзовый взгляд невероятной силы. Девчонка с характером, это было видно сразу, немного неуклюжая и угловатая, но это оттого, что рост ее тоже был модельный, и она наверняка комплексовала по этому поводу. Дылдой, небось, дразнили в детстве? Почему-то бросались в глаза ноготки на босых ногах, накрашенные ярко-вишневым лаком, насыщенные красные пятна. Как хулиганство; как вызов. Лак, не гармонирующий ни с чем в ее образе. Спрятанная от посторонних глаз изюминка.

Эти ножки легко представить танцующими на морском берегу, на белом песке, но никак не топающими по московской слякоти.

Лассе знал толк в женщинах; сколько их у него было? Сотня, чуть больше? Но таких вот, юных, свежих и дерзких было, пожалуй, считанные единицы. Соблазнять таких просто - они сами готовы любить весь мир, еще не обломанные, не знакомые с суровой действительностью, - и чувства их сильнее всех. Самые первые, самые горячие, словно только что из горнила. Ссоры, примирения - все с криками, с темпераментными трагедиями. Такие юные еще верят, что именно их история - самая уникальная и самая важная в этом мире. Такие дарят себя неистово, и это действительно прекрасный дар. Лассе даже хмыкнул, скрещивая руки на груди и опуская лицо, чтоб скрыть улыбку, полную смущения, оттого, что это чистое существо с настороженным взглядом внезапно навеяло на него столько воспоминаний и показалось ему очень привлекательным - а он, в свою очередь, понравился ей.

Это он понял по тому, как девушка заалела под его изучающим взглядом, как оправила оборки ультрамодной блузочки на девичьей груди - небольшой, аккуратной, приятной... Наверняка эта грудь удобно ляжет в ладонь. Лассе тряхнул головой, отводя от девушки взгляд, прогоняя недопустимые хищные мысли. Ну, в самом деле, девчонка хороша, но Анька правильно сделала, что сразу расставила все точки над i, сказав, кто эта девушка, и кто у нее жених. По отношению к таким девушкам нельзя позволять даже тени тех мыслей, которые посетили голову Ласе только что. Эта девушка с роскошным телом, с соблазнительными бедрами, с длинными ногами, которые Лассе был бы не прочь закинуть себе на плечи, по сути, была еще ребенком, и трогать ее - да и вообще относиться к ней как к хорошенькой женщине, - просто недопустимо.

Однако, у девчонки на то были свои взгляды.

Видимо, она недавно только осознала свою привлекательность и женственность; и хотела ими насладиться сполна, покуда олигарх-жених не запер ее в четырех стенах. Девушка жаждала поклонников и восхищения, она хотела нравиться - это Лассе увидел в ее ярких глазах, - и ему. взрослому яркому мужчине она хотела нравиться особенно, особенно после того, как он невольно выказал заинтересованность.

«А надо было аккуратнее пялиться на ее задницу», - весело подумал Лассе, усаживаясь за стол и наблюдая, как девчонка прихорашивается, откидывает волосы с гибкой белой шейки. Если вы, девушки, думаете, что эти штучки на мужчин не действуют, то нет. Действуют. Но вида вам никто не подаст, потому что не хочется признаваться, что растаял вот так, запросто.