– Много работы с таким поместьем и таким многогранным бизнесом.

– Все это части единого целого. И еще это наш дом, поэтому мы… О, ты меняешь тему. – Мак прищурилась, посмотрела на него исподлобья. – Я не дура, просто немножко пьяная.

– Причина?

– Моя отвратительная семейка. На чем я остановилась?

– Кажется, на Рождестве и на способности твоей мамы довести до пьянства.

– Точно. Вот как получилось в этот раз. Она порвала со своим последним парнем. Я неспроста говорю парень, поскольку, когда дело касается мужчин, отношений, браков, она мыслит, как несовершеннолетняя девица. В общем, сплошной театр, и, разумеется, ей необходим курорт, чтобы прийти в себя после тяжких испытаний, снять стресс и склеить разбитое сердце. Чушь собачья, но она в это верит. А поскольку в ее кармане и десятка не задерживается дольше пяти минут, она считает, что я должна оплатить ее расходы. Три тысячи.

– Ты должна дать своей матери три тысячи долларов, потому что она порвала со своим парнем и хочет отправиться на курорт?

– А если бы ей понадобилась операция, я бросила бы ее умирать? – Пытаясь объяснить тактику материнской атаки, Мак замахала руками. – Нет, нет, в этот раз она говорила не так. Если бы ее выбросили из дома на улицу. У нее целая коллекция подобных сравнений. А, может, она сказала и то, и другое. Я не очень отчетливо помню. Ах да, я должна дать ей эти деньги. Поправка. Я выложу эти деньги, потому что иначе она будет долбить меня до тех пор, пока я все равно их не выложу, поэтому лучше заплатить сразу. Вот я и выпила. Я всегда уступаю, а потом трясусь от злости и отвращения.

– Конечно, это не мое дело, но, может, если бы ты твердо отказала, ей пришлось бы отстать от тебя? Ведь если ты все время соглашаешься, с чего бы ей останавливаться?

– Я знаю. – Мак ткнула его в грудь. – Разумеется, я это знаю, но она упорная, и я просто хочу от нее избавиться. И все думаю, почему бы ей не выйти снова замуж – за счастливчика номер четыре – и уехать куда-нибудь? Далеко, далеко, далеко. Например, в Бирму. Эффектно исчезнуть, как мой отец. И очень редко выскакивать чертиком из табакерки. Может, она познакомится с кем-нибудь на курорте. У бассейна за стаканом с морковным соком или еще чем. Влюбиться – это для нее все равно, что купить новые туфли. Нет, еще легче. Пусть она влюбится, уедет в Бирму и оставит меня в покое.

Мак вздохнула, подставила лицо снежным хлопьям. И вовсе не холодно. И снег падает очень красиво, и совсем не раздражает, а наоборот. Приходится признать, что прогулка оказалась гораздо эффективнее выпивки.

– Ты хранитель, не так ли?

– Ты имеешь в виду деньги или старые газеты?

– Нет, я имею в виду спасение. Держу пари, ты всегда открываешь дверь любому, у кого заняты руки, даже если спешишь. И выслушиваешь личные проблемы своих учеников, даже если у тебя полно других дел. – Мак посмотрела прямо ему в глаза. – И выводишь слегка опьяневших женщин на снежные прогулки.

– Не вижу в этом ничего сверхъестественного. А ты уже не такая пьяная, – заметил он, глядя в ее пленительные зеленые глаза. Но печальные.

– Держу пари, женщины тебе до смерти надоели.

– Ты имеешь в виду вообще или в данный момент?

Мак улыбнулась.

– Держу пари, ты очень хороший парень.

Картер не вздохнул, хотя захотелось.

– Мне уже предъявляли подобные обвинения. – Он огляделся по сторонам, выискивая какую-нибудь другую тему для разговора. Может, отвести Мак в дом? Но ему не хотелось с ней расставаться. Хотелось побыть с ней подольше в заснеженном сумраке. Он заметил две симпатичные кормушки. – Какие птицы у вас тут водятся?