– Ладно, с гипнотизером все ясно. Что еще?

– Ну, а дальше, товарищ полковник, куда более фантастические варианты из разряда непознанного. Их обсуждать – только зря время тратить.

– Это какие еще?

– Ходы в другое измерение, например. Инопланетяне…

– Да, Троекуров, ты прав. Инопланетяне – это совсем плохо. Да и ходы – не лучше.

Еременко встал, подошел к окну, привычным движением пальцев раздвинул жалюзи и глянул во двор.

– Странно, что журналюги еще не здесь, – плавно сказал он, дыша свежим перегаром на стекло.

– А вы в ГУВД сообщали?

– Рано утром, когда первые пошли. Дежурному информацию оставил. И уже созванивался раз десять.

– Сейчас стукач на работе появится, они и приедут. Готов поспорить, что первыми будут из «Москвы ТВ». У них информатор в ГУВД очень оперативно работает.

– Вот сука, – бессильно сказал полковник, отойдя от окна. – Ладно, Валера. Дуй в кабинет. Снимай показания, заводи дела. А я, чувствую, скоро уеду в Экстренный штаб.

– Уже создали? – спросил Троекуров, вставая.

– Создадут. За неделю – больше сотни без вести канули. И все в одном районе живут.

– Да, пожалуй, создадут. Сотня за неделю – это похоже на стихийное бедствие.

– Так… На тебе, капитан, задача. Подробно докладывать мне оперативную обстановку, да со своими соображениями.

– Так точно, подробно докладывать с соображениями.

– Все, выполняй, – непривычно тихо приказал Еременко.

И Валерка принялся выполнять. А полковник и впрямь уехал в ГУВД, где обескураженные представители всех силовых министерств вкупе с МЧС готовились создавать Экстренный штаб. По поручению президента страны, который сперва нещадно покрыл матом всех своих силовиков от ментов до федералов и обратно. Жаль, но это не улучшило ситуации. Жители Останкино продолжали идти в родное УВД с заявлениями о пропавших родственниках.

Уже через четыре часа капитан Троекуров, обобщив показания заявителей, звонил шефу с докладом. Докладывать действительно было о чем. Не успев дойти и до середины, Валерка был прерван полковником.

– Троекуров! Ноги в руки – и дуй в ГУВД. Со всеми своим записями. Ничего не оформляй, здесь сейчас не до красивых бумажек. Главное, информацию привези. Сколько сейчас всего, говоришь?

– Если считать тех, у кого еще заявы не приняты, то получается, что с утра девяносто одно заявление. Патрули говорят, их люди на улицах спрашивают, что в районе происходит. Константин Николаевич, надо бы усиление вводить.

– Уже ввели. Троекуров, ты какого горбатого еще не в пути? – гаркнул Еременко. И связь прервалась.

На проходной ГУВД его уже ждал тощий, плюгавый лейтенантик.

– Что у вас там в Останкино творится? Говорят, фантастика какая-то, – спросил он, когда провожал его до места назначения.

– Фантастика – это когда в кино, – огрызнулся Троекуров.

Кабинет Экстренного штаба разместился в просторном конференц-зале. Только он мог вместить такое количество народа при погонах и без. Милиция, федералы, представители МЧС и Московского военного округа, люди из Центра «Медицина катастроф», главврач Центральной подстанции «скорой помощи» и кто-то из Минздрава, главный психиатр Москвы и Московской области, какой-то эпидемиолог, префект Северо-Восточного округа и таинственные наблюдатели из Кремля. По составу собравшихся можно было предположить, что в Останкино разом стряслись все беды, вместе взятые – война, эпидемия, разгул преступности, землетрясение, революция и массовый психоз. Скоро Троекуров безошибочно определил, кто есть кто, но так и не понял, что за двое странных парней средних лет в штатском сидели в сторонке. Они были решительно не похожи не только на силовиков, но и вообще на государственных служащих. Один их них был с длинными волосами и сильно смахивал на Леннона, правда, бородатого. Другой помимо слишком длинной редкой бороды имел залихватскую прическу в стиле «творческий беспорядок». Джинсы и модные кеды дополняли образ каждого. Складывалось впечатление, что они пришли сюда, чтобы нарисовать шаржи на всех прочих серьезных людей, что собрались сегодня в ГУВД.