– Троекуров! К Еременко!

– Да и так ясно, что к Еременко, – пробубнил тот в ответ.

Заскочив в кабинет, он бросил портфель на стол и отправился к начальнику отделения. «Сколько их там? Человек сорок? Нет, побольше… И уж точно они не про угоны пришли заявлять, – лихорадочно думал он по дороге к шефу. – Пятьдесят заявлений о пропавших? Черт, это же апокалипсис какой-то… Дальше мертвые птицы должны с неба падать».

Признаться честно, картину с птицами Троекуров представлял себе куда лучше, чем то, как они будут снимать показания с полсотни заявителей.

«А может, это и к лучшему, – вдруг цинично подумал он. – Если столько заяв будет, то этим ФСБ вплотную займется. Хоть снимут с нас большую часть работы. Или вообще отстранят».

– Ладно, сейчас все узнаю, – сказал Валерка себе под нос, когда до дверей кабинета Еременко оставалось несколько метров.

«Какой я молодец, что Катьку с дитем к родителям спровадил», – похвалил он себя, стучась в дверь начальника ОВД. И отчеканил, заглядывая к шефу:

– Здравия желаю, товарищ полковник! Разрешите войти?

Тот сидел за своим столом, пристально глядя на лампу с зеленым абажуром, отсвет которой придавал начальнику некоторое сходство с Лениным, правда, весьма отдаленное.

– Здорово, Троекуров. Заходи, садись, – тяжело ответил «Ильич», не спуская глаз с лампы, как будто искал в ее свете ответы на происходящее. Валерка присел на один из стульев, отодвинутый от конференц-стола. Судя по всему, поутру здесь уже отгремело совещание.

– Видел? – спросил полковник.

– Константин Николаевич, это что, все с заявами о пропажах? – аккуратно спросил капитан, краешком сознания еще надеясь услышать, что теперь в районе другая напасть, его не касающаяся.

– Да, все, – меланхолично ответил Еременко, не отрывая взгляда от лампы.

– Ну, это же… я даже и не знаю… – начал было Троекуров, но шеф прервал его.

– И я вот тоже не знаю, – задумчиво вздохнул он, оторвавшись от абажура и скосив глаза на Троекурова. – Они с шести утра как пошли, так и идут. Недавно было сорок семь.

Внезапно жахнув кулаком по столу, он сдавленно выматерился.

– Чертовщина в чистом виде. Какая-то хреновая чертовщина у нас тут происходит, – пробормотал он, потирая лицо руками.

– Константин Николаевич, я тогда пойду показания снимать.

– Да погоди ты с показаниями-то. И так уж весь отдел их снимает. Ты лучше скажи мне… Есть какие-нибудь идеи?

– Только та, что раньше была. Про паранормальное явление.

– А про обычное, нормальное явление есть чего сказать? – грустно спросил полковник. Валерка понял, что шеф слегка принял, чего с утра с ним никогда раньше не случалось.

– Нет, товарищ полковник, – ответил он, добавив: – К сожалению.

– Ну, тогда давай про твое это «пара». Чего это может быть, если конкретно?

– Я не специалист, но слышал про массовый гипноз, про эпидемии сумасшествия. Ну, и все в таком роде.

– Так… Массовый гипноз, значит… То есть мы должны искать гипнотизеров?

– Получается, что так. Я, если честно, обдумывал эту версию. Если очень сильный, феноменально сильный гипнотизер ходит по улицам, заговаривает с людьми и дает им какую-то установку… Например, скрываться от всех. Чисто теоретически такое возможно.

– А практически? Они же не теоретически пропадают.

– Практически… Не понятно, на кой хрен этому гипнотизеру, если он существует, все это надо. Почему он не идет в ночные магазины кассы чистить, если у него такие криминальные наклонности?

– Может, он маньяк, а, Валер?

– Выдающийся гипнотизер и при этом сумасшедший маньяк? Маловероятно. Опять же теоретически – вполне допускаю.