К полуночи выяснилось, что из Людочки проще сделать воздушного гимнаста, чем квалифицированную гадалку.

Девушка по натуре своей просто не умела притворяться и обманывать, а без этих замечательных качеств про белую и чёрную магию можно было забыть.

Всей тщательно продуманной операции грозил неминуемый крах, тем более что в утренние газеты и на «Авторадио» уже поступила реклама, восхваляющая дипломированную чародейку Софию (таково было подлинное имя сызранской сестрёнки) Гобашвили, владеющую тайнами прошлого, настоящего и будущего, плата умеренная, конфиденциальность гарантируется, одиноким женщинам скидка.

– На сегодня шабаш, – промолвил вконец измотанный Цимбаларь. – Утро вечера мудренее. А сейчас мне нужно выспаться.

В бюро пропусков следственного изолятора Цимбаларь заявился одним из первых и после недолгих уговоров и подношения, состоявшего из блока сигарет, получил право на посещение тюремной больнички, куда накануне был переведён бывший Верховный Маг Храма Огня и Силы, в миру Григорий Григорьевич Стелькин.

Узнав эту печальную новость, Цимбаларь первым делом подумал о своей пуле, хотя и малокалиберной, но всё равно кусачей, однако скоро выяснилось, что у Стелькина внезапно обострились все хвори, которые до поры до времени он довольно успешно глушил алкоголем и наркотиками. Недаром, наверное, говорят, что любую более-менее исправно действующую систему нельзя выводить из равновесия даже с благой целью.

Стелькин обрадовался Цимбаларю, как отцу родному, поскольку для него это был единственный шанс получить с воли хоть какую-нибудь дурь.

– Спасай, начальник, – сразу захныкал он. – Загибаюсь, как пёс подзаборный. Организм дозы требует.

– А крови змеиной не хочешь? – поинтересовался Цимбаларь. – Или с молоденькой девочкой побаловаться?

– Изгаляешься? Ещё пару дней такой жизни, и со мной будут черти на том свете баловаться. Имей совесть, начальник. Я ведь сюда по твоей милости попал.

– Попал ты сюда по милости своих необузданных пороков. Жил ради собственного удовольствия, невинных людей губил, а сейчас пришла пора расплачиваться. И я тебе, запомни, не поп, не благодетель и не армия спасения.

– А зачем ты тогда вообще пришёл? Покуражиться? Я ведь уже всё, что знал, как на духу выложил!

– Выходит, не всё. Фамилия мне одна нужна. Желательно вместе с адреском.

– Клянусь, не знаю я этих пауков стебанутых! Никого из них даже в глаза не видел! Они со мной только по телефону базарили. – Стелькин почему-то решил, что Цимбаларь интересуется истинными вдохновителями Храма, до сих пор остававшимися на свободе.

– Мне не паханы твои нужны, чтоб им пусто было, а деваха, которая под Великую Жрицу косила, – пояснил Цимбаларь.

– Зачем она тебе? – лисья физиономия Стелькина приняла выжидательное выражение. – Замести хочешь?

– Да нет, такой товар жалко в киче гноить. Пусть подышит вольным воздухом. Просто она мне в душу запала. Классная шмара.

– А то! Других не держим, – кислое выражение, казалось бы навечно приставшее к лицу Стелькина, сменилось довольной ухмылкой.

– Ну так как же? – напомнил Цимбаларь. – Сговоримся?

– Сговоримся, если ты упросишь доктора мне укольчик ширнуть.

– Сие не в моей власти. Но чек кокса я ради такого случая заначил. – Цимбаларь продемонстрировал плотно свернутый бумажный фантик.

– Одного чека при моём нынешнем состоянии до вечера не хватит, – разочарованно скривился Стелькин.

– Ну как хочешь. – Цимбаларь сделал вид, что собирается убрать фантик в карман.

– Постой, постой! – всполошился Стелькин. – Что за шутки, начальник? Фамилию этой кошки я точно не знаю, а зовут её как первую космонавтку – Валентина. Днём её можно найти в секс-шопе на улице Трудовой.