— А кофе у тебя есть? — раздается низкий голос за спиной.

Вздрогнув, быстро запахиваю халат и разворачиваюсь. Макс уже в брюках. Еще бы рубашку надел и перестал уже смущать меня своей кричащей сексуальностью. Интересно, он голос намеренно понижает? Знает ведь, какой эффект создает этот бархатистый тембр.

— Кофе есть. Хороший, молотый. Сделать? Кофеваркой я пока не разжилась, готовлю в турке.

Мой голос на фоне его кажется писклявым и заметно дрожит. Я в полном раздрае из-за происходящего, но пытаюсь держать лицо и быть гостеприимной хозяйкой. В памяти всплывает момент, как весело предлагала Максу остаться переночевать. Даже настаивала, он не напрашивался.

— Давай лучше я сварю. Раньше у меня неплохо получалось.

Глаза у Макса озорные. Забавляет его вся эта ситуация.

— Если хочешь – пожалуйста. Кофе в верхнем ящике справа от вытяжки, турка там же, — даю инструкцию и ускользаю в ванную, чтобы одеться.

Сложно находиться с ним в одном пространстве. Просто пытка какая-то! Надо одеться, собрать волосы и самой собраться. Вспомнить, что мы просто легли и уснули, и успокоиться. Ничего у нас не было. Я не могла такого допустить!

Кофе у Макса получается отменный. То ли пропорции другие, то ли технология особенная, но от того, что я готовлю себе по утрам, отличается явно в лучшую сторону.

— М-м, как вкусно, — хвалю, сделав очередной глоток.

Подхожу к окну, всматриваюсь в зимний городской пейзаж. Аспирин и кофеин работают, мне значительно лучше. Да и в одежде чувствую себя увереннее.

Макс стоит рядом. Мы переглядываемся. Он улыбается глазами. Весело ему, а мне вот не очень.

Вдох-выдох. Пора признаться.

— Я не помню, что было ночью, — говорю чуть слышно.

— Как это? Совсем ничего? — уточняет тоже шепотом.

— После того, как мы вышли из клуба — ничего.

Договариваю и вспоминаю, как мы ввалились в лифт, и он прижал меня к прохладному зеркалу и навис сверху. Лицо его в тот момент, жгучее желание в глазах… Все это яркой вспышкой в мозгу пролетает.

— Я решил тебя проводить. Мы ехали в такси, ты хотела продолжить веселиться и пригласила в гости. Помнишь? Обещала напоить меня вкусным китайским чаем с молоком.

— Молочным улуном, наверное, — подсказываю.

Этот чай я недавно заказала прямо из Китая и всем нахваливала. Но ночью мы его не пили — в кухне не осталось следов чаепития.

— Наверное. Я еще сказал, что после всего выпитого нам не стоит пить молоко, а ты смеялась. Не помнишь? Чай мы, кстати, не пили.

— А что делали?

— Да ничего особенного. Болтали просто, вроде спорили о чем-то…

— И все?

Макс молчит. Задержав дыхание, я рискую повернуть голову и натыкаюсь на его лукавую улыбку.

— Ты правда ничего не помнишь? Совсем-совсем?

Мотнув головой, отворачиваюсь. Щеки заливает краска. Ох, как стыдно врать.

— У нас что-то было, да? — спрашиваю, уткнувшись носом в чашку с остатками кофе.

— Ну как сказать, — вздыхает Макс и наклоняется. — Смотря что для тебя означает это «что-то», — произносит тихо и почти касается губами щеки.

Пульс срывается от его близости. Прикрыв глаза, я делаю медленный глубокий вдох. Запах древесно-мускусный, шепот низкий… Снова мурашки по коже и кадры из памяти, как он трогал, как целовал.

Не причудилось мне это!

Резко отстраняюсь, вскидываю взгляд:

— Если что-то было, Макс, то это большая ошибка. Я себя не контролировала, не понимала, что делаю. Я не хотела ничего такого!

Доронин смотрит в глаза. Долго, въедчиво. От стыда сквозь землю провалиться хочется, но я упрямо держу его взгляд.

— Все нормально, Лиза, не волнуйся так. Мы просто завалились спать. Раздевались в темноте, поэтому шмотки валялись. Ничего такого не было, никакой ошибки ты не сделала.