Больше всего времени заняли изощренные психологические вопросы. В отличие от тестов в женских журналах, которые так любила Сандра, здесь Марк и понятия не имел, в чем цель этих на первый взгляд безобидных вопросов.

«Если бы у вас был выбор, вы бы скорее отказались от одного глаза или чувства обоняния? Ваши сны чаще цветные или черно-белые? Закончите следующее предложение: „Я за смертную казнь, если…“»

Марк был так измотан, что теперь уже не мог вспомнить свои ответы. К тому же суставы болели при каждом шаге, и он думал только о таблетке снотворного и согревающей ванне, которые он примет одновременно. Неудивительно, что, погруженный в мысли, он не заметил темную фигуру, которая, притаившись у входа в дом, уже довольно долго дожидалась его.

– Леана Шмидт? – повторил он имя, которым она уже представлялась ему. Сегодня, несколько часов назад, сразу после попытки самоубийства Юлии в бассейне Нойкёльн. Ее волосы по-прежнему выглядели так, будто их заглаживали утюгом назад, и Марк подозревал, что под глухо застегнутым тренчем скрывается скучный светло-серый брючный костюм. Единственное, что немного оживляло ее внешний вид, был наполненный до краев пакет из дискаунтера, который она держала в руке и из которого торчали «женские покупки» – вещи, которые мужчины, как правило, игнорировали в магазине, – например, пучок редиса или стебли сельдерея. Раньше они с Сандрой часто смеялись над тем, насколько по-разному ведут себя в магазинах. В то время как она набивала тележку в супермаркете фруктами, обезжиренным творогом, кондиционером для белья и петрушкой, он застревал перед акционными полками, на которых размещались CD-диски, шуруповерты и картофельные чипсы.

– Черт возьми, как вы меня здесь нашли?

Стройная женщина опустила покупки на землю и окоченевшими пальцами помассировала место на запястье, куда врезались ручки пакета.

– Я была у вас в офисе. Там мне дали этот адрес.

Ее голос звучал напористо, как будто она ожидала извинения за то, что он заставил ее так долго ждать.

– И чего вы от меня хотите?

– Я… я медсестра в клинике, где находился ваш брат.

– И что?

Он достал ключ от входных ворот, однако тот ему не пригодился. Правила, вывешенные у лифта, призывали квартиросъемщиков запирать ворота после восьми вечера, но этого требования мало кто придерживался, как и запрета бросать стеклянные бутылки в общий мусорный бак.

– Я переживаю из-за Бенни, – категорично сказала Леана, и Марк очень хорошо представил себе, как эта решительная женщина обращается с пациентами. Ее тон звучал профессионально, но при этом не пугал. Идеальная комбинация, чтобы не чувствовать себя опекаемым, но с достаточной авторитарностью, чтобы не сомневаться в каждом указании. Вероятно, Леана была не просто медработницей, а старшей медсестрой в своем отделении или, по крайней мере, на пути к этой должности.

Он вошел в подъезд, где автоматически зажегся верхний свет. Леана подхватила свой пакет и последовала за ним.

– Он сказал мне, что вы однажды уже спасли ему жизнь.

– Неужели? – коротко отреагировал Марк.

Действительно, полтора года назад он нашел Бенни с перерезанными венами в ванне. Обычно они встречались только раз в год, на Рождество, у могилы родителей. Но в то утро на его телефоне высветились три пропущенных звонка, а на голосовой почте было оставлено неразборчивое, с посторонними шумами сообщение, которое могло быть от его брата. После того как Бенни не отреагировал на звонки, Марк поддался спонтанному импульсу и поехал к нему. Там с ужасом обнаружил, что сообщение на автоответчике было прощальным посланием.