Все вокруг отчаянно размножались! Заплетали гнезда свежим мхом, оборудовали мягкие лежаки для удобства. Шурхова весна.

Магические твари жили инстинктами, сама природа говорила им: пора. Пора любить, пора множиться, пора дарить друг другу каплю тепла. Может, сказала и Эрику?

А птицы все рвали криками небо, все драли горло до счастливого хрипа. И явно радовались возвращению в родной лес.

Интересно, выжил ли тот ламбикур из обезволенной стаи? Удалось ли следователю Шо передать птицу в заповедник и излечить от внушения?

– Удалось, – кивнул Аарон, вцепившись в меня колким взглядом.

Я быстро зажмурилась и отвернула голову: в моих мыслых нынче ужас что творится. С участием голых вампиров в основном. Потных ладоней, ковров, языков, столов…

– Суетливой княжне почти удалось восстановить ламбикурью волю. Теперь Аврора Андреевна горит желанием найти и притащить сюда всю обезволенную стаю! – раскудахтался вожак. – Будто у нас тут постоялый двор. Птичья гостиница!

– Две… Стаи было две, – поправила я.

– Тролльи подмышки…

– Но пополнение – это же… кхм… «радостно»? Разве что не вовремя, да, – подсказала ему елейно.

– Горю от счастья и предвкушения, – отрезал Аарон и угрожающе уставился на меня. Каждым нервно подрагивающим перышком демонстрируя «радостное предвкушение».

Я не успела отвести заплаканные глаза, привычно мокрые и воспаленные, как вдруг его взгляд изменился. Смягчился, поплыл.

В темно-фиолетовых омутах вспыхнули молнии. Необычные, странные. Точно там, на дне, проходил звездопад. Сузившиеся зрачки окутало рыжими всполохами… Как рассвет над чернеющим ночным морем. Красиво. Затягивает.

– Орехи? – участливо догадалась я, разглядывая мученическую гримасу на совиной морде.

Дохрумчался, бедняга. Аж искры из глаз посыпались.

– Ох, хеккарово копыто, – вздрогнул Арри. – Отвернись, быстрее!

– Не могу… – завороженно пробормотала я. Поморгала старательно, и наваждение спало.

Но облегчения на ламбикурьей физиономии не появилось.

– Такого… такого кошмара на моей памяти еще не случалось, – выдавил вмиг охрипший птиц.

Он усердно тряс головой, роняя перья на нефритовый мох. Еще пару раз дернет – и оторвется.

– Какого «такого»?

– Временный контракт преданности. Невозможно, неправильно… – прокашлял в черный воздух. – Но мы его только что заключили.

– Аарон, не смеши мои грязные пятки. Я ничего не заключала, хватит с меня стыдных сделок с когтистыми тварями, – я нервно отмахнулась.

Даже улыбнуться попыталась, но вышло натянуто.

– Заключала. Не ты, так другая… Да что мне с вами делать теперь?!

Я напряженно всмотрелась в искрящие зрачки.

Он ведь шутит? Я предыдущую порцию шокирующих известий не переварила. Еще не смирилась с клыкастой капелькой и пропажей тридцати дней, а тут – контракт. Заключенный по пьянке на бревнышке в лесу. Пойдет для ламбикурьих страшилок, которыми пугают неопытный молодняк!

– Ты все-таки переел орехов? Тут до заповедника недалеко, я могу отнести к Авроре Андреевне, – предложила участливо. – Она мигом из тебя крепленую пакость выведет. И это все ни разу не смешно…

– Похоже, что я веселюсь? – он гневно дернул ухом с импозантной кисточкой. – Связь окрепла, я ее уже чувствую. Да шурховы небеса!

– Я же «порченая»… Ваши от меня нос воротили, пока по лесу шла, – пробормотала я неуверенно.

Нет, конечно, ручной ламбикур – это мило. Лет в пять я мечтала о личном бордовом клубке шерстяных перьев. Крошечном, розовоглазом, как на картинках в энциклопедии тварей.