— Мы приехали за тобой, — подходя к нам и щелкая по носу, говорит Левон. — Пора возвращаться домой.

Я не успеваю ответить, как он устремляет взгляд за нашу спину.

— Адэм, ты как раз вовремя.

Я съёживаюсь в объятьях брата. Он выпускает меня из кольца рук, и мы идём к небольшому каменному дому, построенному ещё моим прадедом. Он легче отапливается, уютнее и компактнее, чем большой двухэтажный дом рядом, построенный моим отцом.

Я не оборачиваюсь, не желая встречаться взглядом с Адэмом. Снимаю массивные ботинки, захожу внутрь, вешаю пальто на крючок у входа, поправляю своё шерстяное платье. Чувствую тепло и запах горящих в печи дров, и это немного успокаивает мои нервы.

Вижу, что во главе стола сидит дядя Мазахир, по обе стороны от него Рустам и самый старший из моих братьев. В воздухе витает напряжение. Лица братьев кажутся сосредоточенными и мрачными. Чувствую, как ладошки вспотели. Так происходит всегда, когда я нервничаю. Ещё утром ничего не предвещало такого поворота. Дядя, братья и Адэм с ними — какая-то криминальная сходка авторитетов, честное слово. Как только я подхожу к столу, братья встают, и я по очереди приветствую их объятиями.

— Дядя, как твое здоровье? — приветствую его я.

Дядя Мазахир — старший брат отца. Папа всегда очень уважал и почитал его. Когда они маленькими оставшись сиротами, именно дядя взял на себя заботу о семье. Не закончив школу, он пошёл работать. Благодаря ему остальные дети получили высшее образование и хорошо устроились в жизни. Папа с благодарностью и восхищением отзывался о старшем брате. Хотел, чтобы они с бабушкой переехали к нему, но они отказывались покидать Родину.

Моё знакомство с дядей состоялось в детстве, когда я была совсем маленькой. Мы приезжали к ним всего один раз, провели в деревне около месяца, и позже, я никогда больше не соглашались приезжать сюда с отцом. Дядя запомнился мне строгим грозным мужчиной, всегда хмурым и немногословным. Жил он через три дома от бабушки. Но вот, прожив последние полгода рядом с ним, я изменила свое отношение к нему. Бабушка рассказала, что дядя был женат, но его жена и ребёнок умерли во время родов. Ему тогда было тридцать лет, и с тех пор он не женился повторно.

История дяди вызвала в моей душе живой отклик. Я восхищалась им, как мужчиной, который потеряв любимую, не стал искать ей замену, хотя мог. К тому же, дядя внешностью, особенно глазами, был очень похож на папу. И когда он смотрел на меня, я видела взгляд отца. Только со временем у меня получилось выдерживать этот взгляд без щемящей боли в груди.

— Твоими молитвами, — отвечает он тихим басом.

Величественно восседая во главе стола, он продолжает опираться на трость, уверенно сжимая её в руках. Дядя, как и все мужчины рода Низами, обладает властной аурой. Его уважают и опасаются на инстинктивном уровне.

— Давайте, ребята, присаживайтесь, — говорит дядя Демиру, Левону и Адэму.

Я стою, вцепившись пальцами в деревянную спинку стула. Присутствие Адэма уничтожает мои нервные клетки.

— А ты, дочка, иди, помоги бабушке. Принеси нам чай, — обращается он ко мне.

Я киваю и быстро скрываюсь в соседней комнате, оборудованной под кухню. Вижу бабушку, которая что-то ищет в сундуке.

— Дядя там чай просит, — говорю ей на автомате.

— Да-да, уже заварила. Разливай по стаканам, справишься?

— Должна, — бурчу я.

Начинаю разливать по хрустальным стаканам чай, прислушиваясь к разговору в соседней комнате. Дядя расспрашивает братьев об их семьях, они поочередно отвечают ему. По тону их голосов и интонации, моя догадка, что они напряжены и чем-то озабочены, только подтверждается.