– Ладно, не забивай себе голову ненужными деталями, – мама шлёпнула на тарелку последний блин, а затем поставила перед Витой чашку с чаем. – Ведь главное – всё устроилось, ты едешь! Разве это не здорово? Или ты не рада?

– Рада, конечно, – пробормотала Вита и даже не соврала при этом, но радость имела какой-то странный привкус беспокойства и смутной тревоги, который она и сама не могла себе объяснить.

– Только о медицинских справках ты уж сама позаботься, ладно? – попросила мама. – Я могу забыть и не напомнить тебе… Недели за две до отъезда начни потихоньку сдавать анализы и обходить врачей.

– Ну мам, – Вита страдальчески закатила глаза, – как будто я сама не знаю! Каждый год же одно и то же. Всё помню, ничего не забуду!

– Ну и умница, – мама поцеловала её в щёку. – Посуду помоешь? Мне уже пора бежать.

– Обязательно, – кивнула Вита, снова с аппетитом принимаясь за блины. – Спасибо, мам! Хорошего дня!

– И тебе, родная.

«Какая я всё-таки сволочь, – в раскаянии подумала Вита. – Только и умею, что орать и предъявлять претензии. А мама, наверное, всю ночь не спала – думала, как исправить эту ситуацию с лагерем…»

Уж наверняка решение попросить денег у Нигматулина далось ей нелегко, Вита прекрасно знала свою мать. Однако же, попросила. И вкусный завтрак для дочери приготовила…

Поэтому в приступе благодарного энтузиазма Вита не только вымыла грязную посуду, включая чугунную сковороду, но и отдраила с тряпкой и пылесосом весь дом.

На чердаке ей попался старый фотоальбом – ещё из маминого детства, и, повинуясь какому-то внезапному порыву, Вита смахнула с него пыль и утащила к себе в комнату, чтобы полистать на досуге.

Наши дни

Бутылка опустела совершенно незаметно, Вита и опомниться не успела. Она не знала, как коварны южные домашние вина: сидишь себе, неторопливо потягиваешь сладкий виноградный компотик, а стоит встать – и ноги начинают забавно подкашиваться, а голова идёт кругом.

Нет, конечно, Вита не была трезвенницей и пробовала в своей жизни самый разный алкоголь, но всё-таки не могла назвать себя любителем или знатоком этого дела. И уж, тем более, никогда она не выпивала целую бутылку за раз!

Когда Вита жила в Южноморске, то, разумеется, дегустировала домашнее вино, но среди местной молодёжи вообще как-то не принято было пить в значении «бухать». Да, старшеклассники тайком от родителей и учителей могли выпить пивка или глотнуть шампанского на Новый год, но в целом всё было достаточно пристойно.

Впрочем, состояние опьянения ей неожиданно понравилось. Небольшое головокружение только разгорячило кровь, Вита чувствовала себя просто прекрасно. Ею овладело состояние «я такая пьяная, что кому бы позвонить» – и оставалось только порадоваться тому, что у неё не было номера телефона Дамира.

Всё-таки глупо было притворяться перед Славиком, да и перед самой собой, что она приехала в Южноморск исключительно для работы. Чтобы книгу писать, ага! На самом деле – и Вита понимала это сейчас, на пьяную голову, совершенно отчётливо – она заявилась сюда только ради Дамира. Исключительно ради него!

– Скотина ты, Нигматулин, – с отчаянием выдохнула она в пространство. – Настоящая скотина. Знаешь, как я по тебе скучаю? Ужасно. Просто ужасно скучаю…

Так, погодите. Если у неё нет номера телефона Дамира, то ведь адрес-то есть! Правда, не исключено, что он давно уже переехал… но проверить-то можно?!

Вита решительно подскочила к зеркалу, мазнула по губам помадой и критически оглядела себя с ног до головы. Свободный летний сарафан струился по фигуре лёгкими складками, тёмные волосы рассыпались по плечам, глаза лихорадочно и возбуждённо блестели, губы соблазнительно припухли, словно она целовалась всю ночь напролёт…