– Ну.

– Давай глянем, не происходило ли там чего необычного в окрестностях?

Ребята склонились над картой.

Удивительно, но останки паровоза (а с ними и заброшенное депо, и больница, где лежала мама) находился в кольце зелёных значков.

– Зелёный? Это что по твоей системе? – Уточнила Тоня.

– Жизнь. Разные живые существа. Ну, там йети, лох-несси, мостыри всякие… Хотя нет – мостырь это, скорее, нежить.

– И что, все случаи реальны?

– Нет… – нехотя признал Дима, и тут же поправил, – вероятно, нет. Я не проверял.

– Почему? Интересно же – с чего бы тут так дофига зелени. Аномалия ведь, наверняка… – начала Тоня, но тут же осеклась, и добавила, – у тебя же мама там. Ясно. Понимаю. Сорян.

Помолчали полминуты.

– Да дело даже не в этом, – наконец, вздохнув, сказал Дима, – наверно, не в этом. Тут, скорее, этот паровоз. У меня от него волосы шевелятся, – он поднял руку, и для наглядности указал на собственный затылок, – вот тут.

Тоня улыбнулась.

– Ясно, – сказала она, – слушай, а посмотри, что именно там происходило? Кого видели?

Дима достал блокнот, и углубился в записи.

– Да вроде типично для наших мест, – заключил он через несколько минут, – медведь с человеческим лицом. Волк со светящимися глазами. Да гонево разное, скорее всего.

– Вот и хорошо! – решила Тоня, – Го вместе проверить!

– А уроки? – возразил Дима.

– Да я всё еще в обед сделала. Завтра утром скатаешь. Бате скажешь меня провожать пошёл! Поехали, пока автобусы ходят – вдвоём не страшно!

– Втроём, – сдался Дима, – Барс с нами.

Когда добрались до щербатого забора заброшенного депо, солнце уже клонилось к закату; снег отливал золотом. Морозец крепчал, как всегда бывает в ясную погоду зимой.

Странно, но теперь, под первыми звёздами, которые зажигались одна за другой в темнеющем бездонном небе, старый паровоз выглядел съёжившимся, жалким.

– Похоже, котёл взорвался, – решила Тоня, внимательно оглядев реликт, – выглядит, как старый трэш. Совсем не зловеще, – в её голосе отчетливо слышалось разочарование.

– Сейчас почему-то нет, – пожал плечами Дима, – как будто было что-то, и…

– И – что?

– И ушло. Будто не было никогда.

– Гляди-ка, – сказала она, указывая на подъездные пути за паровозом, – похоже на дрезину!

На рельсах действительно стояла крохотная платформа с ручным краном.

– Давай попробуем прокатиться! – Тоня легко запрыгнула на дрезину, и повисла на кране, – помоги!

– Да брось, заржавело наверняка всё, – скептически заметил Дима, но всё же забрался на платформу, и помог Тоне давить на кран. Дрезина неожиданно легко, с лёгким скрежетом сдвинулась с места, и покатила в сторону депо.

Проехав пару десятков метров, и изрядно запыхавшись, ребята упёрлись в железные ржавые ворота заброшенного корпуса депо.

– Смотри, – Тоня указала на левую створку ворот, – там, кажется, угол ворот внизу отогнут. Интересно, пролезем?

Они пролезли. Даже Барса не пришлось вынимать из рюкзака – прореха в воротах оказалась куда больше, чем можно было подумать, глядя со стороны. Внутри, ожидаемо, было темно. И пахло как-то странно – отметил Дима. Как будто горелой свалявшейся шерстью. Но запах был отчего-то тёплый, живой. «Как в логове», – отчего-то подумалось ему.

В руке у Тони зажегся сверкающий огонёк телефонного фонарика-вспышки. Стянув перчатки, Дима достал свой смартфон, и тоже включил фонарик. Но все равно света оказалось слишком мало, чтобы хоть как-то рассеять давящий мрак: помещение было огромным.

Под ногами среди выкорчеванных шпал и искорёженных рельсов валялись ржавые металлические обломки вперемешку с чем-то грязно-серым (стекловата?).