Ушёл.

Дарья

6. Глава 5

– Чего грустишь, красотка? – подмигнула ей барменша.

Красотка. Хм. И что ей эта красота принесла? Разочарование. Боль. В общем, одни разочарования. Мать, когда она была мелкой, всегда ей говорила, что красота – самое главное оружие женщины. Для Дарьи она стала погибелью. Именно из-за её красоты произошли самые ужасные вещи в ней. Именно красота убила в ней женщину. Ей личная красота. Нет, не совсем убила, конечно. Но на продолжительное время выбила мысли из головы о личном счастье.

И да, мать ошиблась.

Руки скользнули по гладкой поверхности столешницы. Поехали дальше и Дарья потянулась вперёд за ними. Уложила и голову, прикрыла глаза. А когда вновь открыла их, вперилась в квадратный стакан, на половину наполненный кубиками льда и тёмной жидкостью. Крепкие напитки она не пьёт. Однако барменша раз за разом подсовывает ей этот чёртов напиток. Ухмыляется и ждёт, когда же Дарья сорвётся. Такое случилось только однажды. Хватило с лихвой. И нет, это не тот случай, приведший к катастрофе. Это случилось позже. И после она почти всю ночь обнималась с белым унитазом барменши и выслушивала причитания о том, какая она слабачка.

– Слушай, Ника, как ты держишься на плаву, если с каждым разом у тебя клиентов всё меньше и меньше? – вяло поинтересовалась Савицкая.

– А у меня папик богатый. Любой мой каприз исполняет, – хмыкнула задорно приятельница.

– Поэтому ты живёшь в крошечной квартирке над баром? Не верю.

– Зря. Так чего грустишь?

Дарья вновь прикрыла глаза.

Чего? Причина, по правде говоря, вызывает желание разрыдаться. Пока она держится. Из чистого упрямства.

Клим влюбился. Он так восторженно рассказывал о своей Вике, что аж оскомина на зубах выступила. Её Клим. Её якорь. Её личный психолог и антидепрессант. Её, в конце концов, ангел-хранитель. Влюбился. Теперь она и вправду навсегда останется для него только простым другом. Призрачный шанс развеялся, как утренний туман.

А ведь она неделю держалась молодцом. Так погрузилась в работу, что на посторонние мысли и времени не оставалось. Да даже на нормальный обед и ужин не оставалось. Кофе заменял всё. Теперь от него тошнит и сводит желудок. Супчика похлебать бы, да лень идти домой.

– Сделай мне «Отвёртку», – отодвигая от себя стакан, попросила она барменшу. Ника посмотрела удивлённо, но промолчала. Налила, что просила и поставила перед ней.

– Не пугай меня, Дашка, – сказала строго.

– Это просто усталость, – усмехнулась та в ответ.

Выпила залпом, но не от желания напиться, а от жажды. Попросила повторить. Вторая порция исчезла в ней так же стремительно. Третью она уже смаковала. Задумчиво цедила и четвёртую.

Вкусно. И, главное, голова, замутнённая алкоголем, отказывается думать о чём-то ещё кроме очередной порции выпивки. Идиллию испортила следующая музыкальная композиция. Что-то лирическое. Раньше не слушала её. И каждая строчка будто удар под дых. И вновь пришла в гости хандра. И захотелось взять телефон и позвонить Климу, чтобы пожаловаться на него самого. Поныть, что она как малолетка влюбилась в него, а он… он никогда не увидит в ней женщину. И от этого становится так тошно, что уже и пить не хочется.

Оплатила свою выпивку и, на нетвёрдых ногах, направилась к выходу. Ей на помощь поспешила Ника. Вместе вышли на крыльцо. Приятельница тут же закурила. Вызвала ей такси.

Дарья смотрит на неё затуманенным взором. Рассматривает, завидуя. Отворачивается.

– Как у вас с Глебом? – сухо поинтересовалась. Ей действительно интересно, но зависть сильнее неё, поэтому интересуется редко.