— Оставь мне свой номер. – Ян протягивает мне телефон, и я ввожу цифры, чуть было не подписавшись - «Осень». Господи, точно из ума выжила.

— Позвоню, когда закажу столик. – Буланов возвращает чашку на стол и вдруг придвигается ко мне, обхватывая мой подбородок большим и указательным пальцами. Голубые глаза пристально изучают мои губы, и то, как учащается его дыхание, подсказывает, что увиденное ему нравится.

Я резко вырываюсь. Мне не неприятны эти прикосновения. Но мне категорически не по душе, что после своего «раскаяния» Буланов снова вернулся туда, откуда начал. А значит, этот ужин, на который я так по-глупому согласилась, станет первым и последним.

10. Глава десятая: Ветер

Глава десятая: Ветер

Пятница.

Я сижу в вагоне метро и чувствую себя грызуном, которого везут в лабораторию для прохождения Лабиринта на выносливость.

Я люблю ездить на метро. Ну, за исключением совсем уж экстремальной давки. А вот машину водить не люблю, хоть в гараже у меня стоит трехлетний «мерин», за руль которого я не садился, дай бог памяти, уже месяцев десять. То ли дело метро: тут такого наслушаешься, что пропахшая медицинскими препаратами больница автоматически превращается в филиал небес на земле.

Я не писал и не звонил Осени всю неделю. Достаю телефон и специально проверяю дату последнего звонка и сообщения. И не потому, что не хотел ей писать или мне надоели наши разговоры, или мне вдруг разонравился ее голос. Нет, как раз наоборот: встав на следующее утро, я поймал себя на том, что тяну руку к телефону, чтобы написать ей какую-то чушь в половину девятого утра. Я и написал эту чушь, но в последний момент палец завис над кнопкой отправки. То сообщение до сих пор висит в черновиках, как напоминание о том, что я чуть было не начал забывать о своем жизненном кредо: мне никто не нужен, я ни к кому не буду привязываться, я никого не пущу в свою жизнь и свои мысли, у меня нет цели завести семью и детей. Моя личная мантра, которую я, как заведенная игрушка, мысленно повторяю снова и снова на протяжении всей недели. Этакая самопальная глушилка для мыслей о женщине, которую я не знаю и не должен хотеть узнать.

Она тоже не пишет и не звонит. Я пытаюсь успокоить себя тем, что мне все равно, и в некоторой степени мне, в самом деле, не так уж важно, в чем причина ее молчания, но иногда через меня, словно разряд тока, простреливают шальные предположения: может, она просто не хочет писать первой? У женщин по этому поводу целый пунктик, кстати говоря. Но это лишь самая безобидная из всех теорий, и именно поэтому мой больной мозг подбрасывает другие, от которых мне хочется громко матерно выражаться. Она могла найти себе мужчину. А почему нет? У хозяйки ночного клуба наверняка есть пул солидных знакомых мужчин. Она могла потерять телефон. Она могла просто на меня забить.

От станции метро идти примерно минут пятнадцать, но мне так не хочется идти на этот «тихий семейный праздник», что я бреду медленно-медленно, растягивая время до получаса.

Даже издалека видна забитая «Лексусами» и «Инфинити» стоянка перед гостиницей. Я разглядываю вывеску и вспоминаю, что в последний раз был в этих краях как раз накануне разрыва с Лейлой. И это воспоминание не добавляет мне настроения.

— Вы без пары? – Кто-то деликатно постукивает меня по плечу.

Оборачиваюсь – и чуть не трясу головой от наваждения.

Ева? Те же черты лица, те же золотистые волосы. И форма носа и глаза. Впрочем, у этой девушки глаза намного светлее, я бы сказал, они почти по-кошачьи желтые. И волосы куда короче. И в целом она лишь выглядит очень похожей, а на самом деле, стой девушки рядом, разница была бы огромна.