Получалось, что основная масса германской 9‐й армии должна была бить в незащищенный стык между русскими фронтами, в то время как 1‐я австрийская армия привлекала к себе возможно больше неприятельских войск, обеспечивая германский удар с юга, откуда к Средней Висле двигались русские армии Юго-Западного фронта. Но и это не все: австрийцы, в свою очередь, обязывались перейти всеми силами во фронтальное наступление на армии русского Юго-Западного фронта, охватывая левый фланг русских. Для этого предназначались все прочие армии – 2, 3 и 4‐я: наступление на фронте Перемышль – Сандомир.

В этот момент все русские свободные резервы отправлялись Ставкой как раз на Юго-Западный фронт, пытавшийся нахрапом взять Краков. Использование русских резервов в Галиции (9‐я армия) позволило генералу Людендорфу перехватить инициативу на варшавском направлении и своим контрнаступлением сорвать начавшееся наступление русских на левом берегу Вислы. Однако эта операция отвлекла на себя более половины всех сил австро-германцев, а потом и русских, постепенно втягивая в себя все новые и новые силы противоборствующих сторон, став самой крупной операцией на Восточном фронте в 1914 году.

Таким образом, соединенными усилиями австро-германцев между русскими фронтами вбивался ударный клин, который должен был зайти в тылы русского Юго-Западного фронта и очистить от русских Среднюю Вислу. Как только план был согласован и утвержден, австрийцы стали ускоренными маршами отходить на северо-запад в общем направлении на Краков, отрываясь от преследования со стороны русских, чтобы, принимая на ходу пополнения, выйти в районы предстоящего развертывания. Ускоренный отход под прикрытием плотной кавалерийской завесы позволил противнику оторваться от русских, скрыть перегруппировку и облегчить неожиданность своего наступления. Помимо того, отступавшие из Галиции части получили передышку, выйдя из непрерывных месячных боев.

Русское командование Юго-Западного фронта, потеряв реальное соприкосновение с противником и предполагая, что тот беспорядочно отступает к Карпатам, наметило наступление тремя правофланговыми армиями (4, 5 и 9‐й) на Краков, в то время как левофланговые армии (3‐я и 8‐я) должны были продолжить преследование отступавшего неприятеля. Более того, после окончания Галицийской битвы в войсках Юго-Западного фронта началась, по выражению В.М. Драгомирова, «бестолковщина». После решительной победы и захвата огромного пространства при удавшемся отступлении противника, возникло недоумение по поводу дальнейших действий. Напомним, что русское планирование предусматривало разгром неприятеля в решительном сражении близ границы, после чего начиналось движение вглубь вражеской территории, и просьбы противника о мире. Теперь же, когда противник все еще не сдавался, а Ставка не предлагала какого-то четкого планирования ввиду отсутствия общего широкого плана кампании, армии стали передвигаться взад-вперед, что только утомляло войска[10].

Резкая перемена довоенного планирования в изменившейся вследствие мероприятий Конрада реальности вынуждала русское командование импровизировать на ходу. Поэтому и писал А.А. Брусилов уже в ноябре: «…С начала войны я никак не мог узнать плана кампании… В чем же заключался наш новый план войны, представляло для меня полную тайну, которой не знал, по-видимому, и главнокомандующий фронтом»[11]. Деятельность фронтов зависела от стратегии Ставки, где лишь один генерал-квартирмейстер Ю.Н. Данилов мог вообще заниматься этим делом, и он был единственным высоким чином, кто целенаправленно готовился к занятию своей должности перед июлем 1914 года.