Народ России, писал Литвинов от имени Совета народных комиссаров, разделяет стремление американского президента к миру, справедливости и гуманизму. Советское правительство стремится к самоопределению и открытой дипломатии. Желает мира, чтобы построить лучшее общество. Блокада и вмешательство Антанты только ухудшают ситуацию в стране. Что может Вильсон предпринять, чтобы помочь России?

Литвинов предлагал встретиться.

Впечатлительного американского президента, который не хотел посылать войска в Россию, телеграмма поразила. Ее прочитал и премьер-министр Ллойд Джордж. Поговорить с Литвиновым в Стокгольм отправили американского дипломата Уильяма Баклера. Вернувшись, 21 января 1919 года Баклер представил обнадеживающий доклад: советское правительство готово к переговорам. Можно обсуждать вопрос о выплате долга и предоставлении концессий иностранным компаниям. И в Москве согласны перестать призывать к мировой революции.

В тот же день, 21 января, президент Вильсон и премьер-министр Ллойд Джордж предложили: пусть русские противоборствующие стороны пришлют свои делегации, чтобы они выработали общую позицию и при посредничестве великих держав сформировали общую делегацию на мирных переговорах. А на время переговоров прекратят между собой боевые действия.

Предложение Вильсона было отправлено представителям «всех политических группировок в России». Переговоры предлагалось провести на Принцевых островах в Мраморном море. Это было излюбленное место для пикников жителей Константинополя. Острова, принадлежавшие Турции, находились под военным контролем стран Антанты. Выбрали Принцевы острова, потому что туда большевики могли попасть напрямую – не через другие страны, где большевиков не признавали.

24 января 1919 года главы делегаций союзников на Парижской мирной конференции по радио обратились к представителям воюющих сторон. В тот же день Ленин отправил шифротелеграмму Троцкому, находившемуся на Южном фронте: «Вильсон предлагает перемирие и вызывает на совещание все правительства России. К Вильсону, пожалуй, придется поехать вам».

4 февраля из Москвы поступил официальный ответ: «Русское советское правительство считает настолько желательным заключение соглашения, которое положило бы конец военным действиям, что оно готово немедленно начать с этой целью переговоры и, как оно неоднократно заявляло, добиться такого соглашения даже ценою серьезных уступок, поскольку они не будут угрожать дальнейшему развитию Советской республики».

Москва согласилась на переговоры. Но отказалась от главного, что считала важным Антанта: соглашения о перемирии. Большевики мыслили примитивно, полагали, что капиталистов интересует только прибыль, поэтому предлагали исключительно материальные вещи – поставки сырья и территориальные уступки. Это сработало на переговорах с немцами в Брест-Литовске.

Но большевики вовсе не понимали Запада! Ллойд Джордж невероятно обиделся:

– Этот ответ – оскорбление. Нам не нужны ни их деньги, ни их концессии.

Возмутились и белые: они-то не хотели договариваться с большевиками. Бывший царский министр иностранных дел Сергей Дмитриевич Сазонов возмущенно спросил британского дипломата: неужели Антанта желает, чтобы он сел за стол переговоров с людьми, которые убили его семью?

«Прислали решение премьеров заставить русских, белых и красных, собраться на Принкипо, – вспоминала Ариадна Владимировна Тыркова, член ЦК партии кадетов. – Был сэр Сэмюэль Хор с женой, смотрели на нас с недоумением. Милюков молчал при них. Когда они ушли, он сказал: