Прежде Алья на дар не жаловалась, но с некоторых пор предпочитала лишний раз его не трогать. И последние полгода, когда целители разрешили понемногу колдовать, она только и делала, что разливала по склянкам всяческие заклятья. Склянки с бытовыми уходили на продажу – ими и обычные люди могли пользоваться, а сугубо колдовские – про запас. На всякий случай.

Да, вон как всё обернулось…

Она ступила в лужу и мгновенно погрузилась в сумеречный, влажный мир протоки. Город сразу исчез, сжавшись до крохотного островка, от которого потянулась цепочка разноразмерных камней. Самый маленький – едва человек поместится, самый крупный – за пару минут пересечёшь. Самый маленький промежуток между островками – в удобный шаг, самый большой – в прыжок.

Пройдя протокой, к вечеру Алья доберётся до городка Красноречье, где и заночует. Потом ещё день пути – и вторая ночёвка в Камнеполье, последнем крупном торговом городе перед Орлиным Приютом. А дальше – насколько хватит сил. Хватит – пообедает уже дома. Не хватит – поужинает. Но она очень постарается, чтобы хватило.

Алья запоздало застегнула пальто, перекинула через плечо сумку, подобрала подол длинной клетчатой юбки, определилась с направлением и быстро зашагала с камня на камень.

***

«Дочка, дома всё по-прежнему. И отец, хвала рекам, в прежнем состоянии – да, лучше не становится, но и хуже тоже. Целители заходят к нам несколько раз в день. И говорят одно: состояние неизменно. И жизни (если не лгут, жалеючи) ничего не угрожает.

В нашем «Сплетнике» написали, что мастера Шьяна не то дикие звери порвали, не то неизвестное «когтистое» заклятье до смерти изранило. В Приюте боевое колдовство мало кто изучает, но, может, ты знаешь? Недавно заходил помощник отца, Дьют, – и он ничего подобного не знает. А к телу мастера Шьяна никого не подпускают. Даже Дьюта, хотя он теперь временно за главу Колдовского ведомства.

Ну а редактора «Сплетника» расспрашивать бесполезно – он никогда не раскрывает имена своих помощников. И не удивлюсь, если он тайно практикует краткосрочное воздействие, чтобы удивлять читателей собственной осведомлённостью.

Как дорога? Как ты, дочка? Тебе же, наверное, ещё нежелательно использовать сильные заклятья? А тут мы…»

Алья отложила мамино письмо и развернула вторую весточку – от подруги. Выбравшись из протоки час назад, она первым делом, на ближайшем же парапете у реки Красной, написала своей давней подруге Тьеде. Пятнадцать лет назад они вместе уехали из Орлиного Приюта в Лихоречье и отучились на сыскников, но Тьеду вскоре потянуло обратно – ей не понравилось в большом и шумном городе. В Сыскном ведомстве, правда, подруга давно не работала, занимаясь домашним хозяйством и детьми, но нужные связи имела.

И ответила она очень быстро, чётко разложив по пунктам необходимые сведения.

«Алья, привет. Вот что я узнала.

Первый момент.

Примерное время смерти мастера Шьяна – полвосьмого вечера. Но! Явные признаки скорой грозы появились за час до этого удара молнией. За час! А ведь даже трёхлеткам известно, что с первыми же далёкими зарницами, с первым же далёким громом надо бежать домой. Или оставаться под любой крышей, защищённой от гроз. Почему же мастер пошёл домой, когда разумнее было бы – и все бы на его месте поступили таким образом! – остаться на работе? Жена в больнице и при смерти, дома его никто не ждёт. Разве что он не мог не навестить жену. Но!

Второй момент.

Обходная дорога. С какого перепуга его понесло домой самым длинным путём? Конечно, только там позже всех закрываются продуктовые лавки… Но идти за хлебом во время надвигающейся грозы?.. Ведь куда как правильнее добежать напрямую переулками. В «захотел прогуляться» я тоже, кстати, не верю. И больница от Обходной дороги слишком далеко.