– По чьему приказу? – дал о себе знать Метрий Билик.

Командующий третьим кроуницким полком стоял в окружении пары десятков человек и выглядел совершенно трезвым. Количество выпитого бренди выдавала только испарина на крепком лбу и терпкий алкогольный дух. Запах мгновенно напомнил мне господина Демиурга, и я даже на краткий миг понадеялась, что это именно он убил Шенгу лин де Сторна. Но выяснить это прямо сейчас не было возможности, а промедление грозило лагерю разоблачением и, в лучшем случае, арестами, а в худшем – Вдовий плач мог снова оправдать своё название и жуткую погибельную славу места казни.

– Под мою ответственность, – смело выдала я. – Именем создателя Ордена Крона! Надеюсь, у вас нет возражений?

Метрий Билик нахмурился, но возражений не имел. Тать похлопал меня по плечу, а Мелира заботливо, даже по-матерински накинула на мои плечи тулуп, укутала, как младенца. Потяжелевшая накидка неприятно загрубела и прилипла к коже. Кровь пропитала почти всю одежду и волосы, и они превратились в липкие сосульки.

– Можешь остаться сегодня у нас, – пролепетала подобревшая женщина. – В моей избе тепло и хватит места.

– Благодарю, – коротко ответила я. – Но к рассвету мне нужно быть в Кроунице.

– Корабль уже ждёт, – сообщил Тать и с готовностью шагнул ближе.

От усталости и тяжести хотелось рухнуть прямо в снег и уснуть, накрывшись толстым тулупом, или принять предложение Мелиры, но мне и правда необходимо было вернуться. Поэтому единственное, о чём я попросила перед отъездом, это чистая одежда и несколько ведёр подогретой воды.

Когда знакомый баркас отчалил от каменистого берега, мне всё же хватило сил обследовать палубу в поисках нужного мне рыбака. К сожалению, Демиурга здесь больше не было. Зато в обратный путь со мной отправился Тать, и я почти силой затащила его в трюм, где наказала немедленно отправиться в Приют с новостями.

– Сам знаю, – обиделся Татовский, устраиваясь рядом прямо на влажных досках опустевшей каюты.

Трюмное нутро показалось даже просторным, по сравнению с моим утренним впечатлением, и каким-то уютным, почти родным. Я прижалась к тёплому боку Татя и почти провалилась в сон, когда вдруг на ум пришло совершенно бестолковое воспоминание из далёкого прошлого.

– Ты сегодня был нянькой для истеричной пустышки, Тать, – сквозь дремоту хмыкнула я. – Спасибо.

– Я своих не бросаю, – отозвался боец и надел мне на голову тёплую пушистую шапку. – А ты, мелкая, особенно своя. И ни разу не пустышка, и не истеричная. Я таких баб ещё не встречал, ясно?

Длинный мех полностью закрыл обзор, но я не стала убирать шапку со лба. В трюме всё равно было темно и сыро, а такая преграда будто отгородила меня от всех проблем – прошедших или грядущих.

– Ясно, – зевнула я в ответ и обхватила широкое плечо в знак благодарности.

Завтрашний день обещал новые трудности, но сейчас меня ждал путь домой и крепкий сон, утаскивающий в свои объятия, как в морскую пучину. Последним, что я услышала, было тяжёлое мужское сопение и стук крышки портсигара.

2. Глава 2. Вальс в темноте

Покупка платья оказалась пустяковым делом. Я даже пожалела, что утром нервничала по этому поводу и поднялась пораньше, чтобы успеть закончить все приготовления.

После морской прогулки мой сон был похож на маленькую смерть: вернувшись с Гриффорда, я рухнула на кровать бесчувственной тушей и, кажется, за ночь даже не пошевелилась. И не шевелилась бы весь следующий день, но песня Сирены по обыкновению своему начала новое утро и напомнила о том, что я всё ещё дышу. К горькому сожалению каждый новый вдох приносил отдельное воспоминание: платье, причёска, Приют, маскарад. Господин Демиург и его знатные прихвостни. Простонав в подушку оскорбления, я всё-таки отодрала себя с корнями от постели и отправилась на Тифоний бульвар.